Межлуние (СИ) - Воронар Леонид - Страница 74

Что с ней случилось? Она и сама не знала ответ на этот вопрос. Было ли то еще одно прикосновение к безлунию или их совокупность, переросшая в нечто большее? Возможно, нечто подобное случается со всеми, кто пропустил через себя такое количество боли, что перестал желать ее окружающим. И вот, что в самом деле удивительно, она почувствовала легкость, какую прежде не испытывала. Те проблемы, которые она когда-то воспринимала как непреодолимые преграды, уже не казались нерушимым барьером. Джессия чувствовала уверенность в собственных силах и верила в светлое будущее.

Врач щелкнул пальцами над правым виском, и она повернулась к нему.

— А теперь здесь… — пробормотал ученый муж и щелкнул над другим ухом.

Джессия мгновенно отреагировала.

— Слышит, — констатировал он очевидный факт и, наклонившись, прошептал короткую фразу.

Девушка заметила, как разочарованно вздохнул Антонио, скрестивший на груди руки.

— Сколько займет лечение? — Негромко спросил он.

— Смею надеяться, последние симптомы уйдут через месяц.

Врач приложил к ушам Джессии тампоны и, взяв чистый бинт, примотал к голове девушки.

— Так она ничего не будет слышать, но это необходимо.

— Грацие, синьор.

Взяв в руки листок бумаги, Антонио потянулся за пером, но сестра остановила его, и, закрыв на мгновение глаза, дала понять, что не настроена на переписку. Она бы покачала головой, но это вызывало неприятные ощущения.

В задумчивости он смотрел, как она разрывает один из невостребованных бинтов надвое и садится на корточки возле него, держа голову ровно. Ее ловкие пальцы быстро связали узел, не позволяющий шпаге выйти из ножен, пока он был цел. Выпрямившись и заглянув ему в глаза, она, едва касаясь кожи, осторожно провела пальцами по шраму.

До Антонио дошел смысл того, о чем бы она хотела сказать. Находясь в Капелле, ему угрожали лишь те немногие, что остались верны Дио. В это сложно поверить, но нашлись прислужники, вкусившие от щедрости бретера и желавшие его скорого возвращения. Публично признав Эмиру и Джозефа Трейнов, они, тем не менее, питали к ним злобу, и лишь страх удерживал их от открытого противостояния.

Что, если среди них окажется человек, знающий о конфликте их маленькой семьи с бывшим Доном? Любая дуэль или иное столкновение могли привести к печальным последствиям. Он уже видел, чем заканчивались поединки, ибо сам в них участвовал. Переменчивая удача, почти неуловимая в фазу безлуния, могла отвернуться от него в самый неподходящий момент.

Разумеется, Джессия не хотела потерять брата. Ей не были известны все причины, по которым мужчины скрещивали клинки, и она обозначила просьбу удерживаться от доказательства чести в ближайшее время. Соблюдая последовательность действий, и, своеобразным способом выражая благодарность за службу, Эмира оставила Антонио в гарнизоне Капеллы.

К слову, с момента покушения никто не видел леди, или ее деда. Вампиро как будто исчезли и избегали выходить из центральной части здания, ставшей своеобразной цитаделью. Именно эта, ранее не свойственная Эмире манера прятаться за стенами и прислужниками, и навела Джессию на мысль, отпустить от себя прошлое. Когда твой противник и его возможности тебе не известны, и он безнаказанно совершает взрывы в домах известных семей, то нет смысла бросать ему вызов, не рискуя быть уничтоженным. Найдутся те, кто выполнит приказ Сагро, выследив и наказав убийцу. Пусть без нее или Антонио, но возмездие обязательно свершится.

Джессия ободряюще улыбнулась. Лунь и Луна снова вместе. Какое бы расстояние их не разделило, какие бы сложности не возникли, их связь не ослабнет, и они воссоединятся вновь.

Стремительная вереница всадников сопровождала в безлунной ночи богато украшенную карету, чья позолота отливала искрящимися огнями фонарей и факелов, раздуваемых порывистым ветром. Прислужников было слишком много для свиты телохранителей, и они не скрывали оружие. Везде, где они появлялись, тишина пустынных улиц нерушимого города разбивалась грохотом копыт и перестуком колес. Громогласный шум, будто разъяренный лев, бросался на стены и метался по переулкам, угрожая рыком неясным теням, поспешно прячущимся в потухших глазницах окон.

Неудержимо летя к своей цели, словно раскаленная стрела, эскорт оставлял за собой во тьме яркий след, исчезающий лишь спустя время. Отблески огня то и дело врывались в окна кареты, подчеркивая темные фигуры сидящих внутри. Стальная маска мужчины, закутанного в одежды, не оставляющие ни одного открытого участка кожи, оскалилась в агрессивной гримасе. За ее узкими прорезями был лишь непроглядный мрак, следящий за спутницей, внимательно слушавшей глухой голос, будто доносящийся не из-под кованой личины, а из неведомой бездны безлуния.

— Отменив замысел, мы проявим слабость.

— Это очень рискованный план. Откуда у вас такая уверенность в успехе?

— Проведя во сне несколько лет, ты начинаешь смотреть на мир иначе.

— Я сомневаюсь, — упрямо возразила она.

Он наклонился к ней, и рука в перчатке легла на ее плечо.

— Кто-то должен подвести черту. Семей слишком много. В этом наша уязвимость.

— Ваши решения могут привести нас как к победе, так и к поражению, — отчеканила девушка.

— Тебе известно меньше моего. Ты молода и прямолинейна. Не видя всех врагов перед собой, ты страшишься того, кто может оказаться за спиной. Пережив предательство, ты обороняешься тогда, когда следует атаковать.

— Разве не разумно выявить устроившего взрыв? Что, если он поджидает нас?

— Его деяния случайны. Опасность как полог, скрывающий убийцу. Откажись от страха, сорви его, и к тебе вернется уверенность.

— Кем бы он ни был, я готова ко всему, — процедила девушка.

— Твое внимание приковано к пешке. Она испугала тебя. Выросла над тобой, заслонив собой фигуры. Найди короля, повергни его, и война закончится.

— В нашей семье никому не удавалось стать королем. Каждый раз, когда кто-то надевал корону, Сагро оказывалось на границе безлуния. Зачем вступать в игру?

— Нас пригласили на партию. Символичность, недоступная среднему уму.

— Что на этот раз? Заявить о своих правах по праву наследования? Заставить Темпоре и Парадис признать вас императором?

Улица сузилась, один из всадников приблизился к карете, и свет от его факела заострил черты маски, придав ей зловещий вид.

— Ни к чему убеждать друзей и заставлять врагов признавать тебя монархом. Единственному Дону не потребуются символы власти.

— Так значит, вы задумали уничтожить все прочие семьи? — Ужаснулась Эмира.

— Всему свое время. Начни я пробуждать верных мне спящих, и враги затаятся. Нам не нужна открытая война, — ответил Джозеф Трейн.

Эмира обдумала его слова.

— Сколько невинных должно погибнуть?!

Дон Сагро не ответил, и его молчание было чудовищным ответом.

— Все?! — Догадалась она, раскрыв кровожадный замысел.

Даже Дио со своим масштабным юношеским мышлением не мог бы предложить такое решение.

— Выживает сильнейший, — глухо и монотонно прозвучало его решение.

Невероятная картина предстала перед мысленным взором потрясенной Эмиры, на которой ворвавшиеся в Ая прислужники кромсают всех, кто попался им под руку. Как устланы обезображенными телами парадная лестница и сад. Как выбрасывается из окна Велия, чья гордость и честь не оставляли иного выбора. Как бледнеет лицо Маргада, пронзенного множеством шпаг. Она почти ощущала предсмертную боль обреченных, и жалела о том, что родилась в своей семье. Урожденная Трейн, Эмира не могла покинуть Сагро, ибо была ее частью. Не могла ослушаться деда, возжелавшего окрасить Илинию в багровые тона. Как она будет смотреть в зеркало, если возненавидит себя за бездействие?

Усмиряя жестокость людских сердец, и проявляя милосердие к ближнему, Эмира надеялась не словом, но делом изменить мир к лучшему. Все прежние дипломатические переговоры окажутся бесплодными, и оборвутся старательно налаженные связи. Ее окружение не только оскудеет, — исчезнет в безлунии, под сиянием кровавой луны. Клокочущая в ней любовь к жизни противилась самой идее массового убийства, казавшегося невозможным деянием. Она не желала участвовать в подобной бойне.