Делай что должен (СИ) - "Гедеон" - Страница 67

— Попробуй поесть, — предложила Эйнджела, ставя перед Даной чашку с бульоном. — Пару глотков, чтобы желудок заработал.

Котёнок нацелил было любопытный нос в чашку, но Эйнджела сунула ему загодя прихваченное лакомство из говяжьих жил. Тут же требовательно мявкнул второй саблезуб и девушка бросила ему, будто откупаясь, такое же.

— Я хочу уйти, — решительно сказала Дана, отодвигая чашку с бульоном.

— И куда ты пойдёшь? — Эйнджела села напротив и с интересом уставилась на Ракшу. — Если предположить, что тебе хватит сил пересечь двор.

— Не твоё дело, — огрызнулась дорсайка, но голос прозвучал слабо и жалко.

— К сожалению, моё, — вздохнула Эйнджела. — Как только ты попадёшься на какой-нибудь нелепой попытке поиграть в последнего героя боевика, возникнут вопросы. И ответы приведут к нам с сестрой.

— Плевать я на вас хотела, — недружелюбно сообщила Дана.

— Эйнджи, давай просто её убьём, а? — голос второй Лорэй раздался так неожиданно, что Дёмина вздрогнула.

Оглянувшись, она заметила Свитари, сидевшую в живой изгороди на другом конце дворика. Та устроилась прямо на земле, обложившись её, Даны, покупками из супермаркета. Только Ри не мастерила бомбу. Она увлечённо ковыряла в земле той самой маленькой садовой лопаткой. Судя по небольшой горке земли, Свитари рыла могилу для хомячка.

— Мы дали слово, — напомнила сестре Эйнджела.

Та расстроенно вздохнула, повертела в руках пакетик с семенами, вскрыла его и высыпала всё содержимое в ямку. Следом она зачерпнула лопаткой удобрение из мешка и щедро отправила всё вслед за семенами. Затем присыпала всё это землёй, полила из лейки и принялась рыть следующую ямку.

То ли от этого зрелища, то ли из-за отравления — мир перед глазами Даны снова поплыл. Почувствовав неладное, котёнок оставил излохмаченную чесалку и уткнулся лбом в подбородок Ракши, ободряюще мурча.

— И почему мужики так любят неблагодарных женщин? — задумчиво спросила Эйнджела.

— Да что ты вообще об этом знаешь?! — огрызнулась Дёмина.

Беспомощность была пыткой. В другое время она бы уже упаковала этих профурсеток нарядными корзинками с бантиками и продолжила задуманное. Но сейчас приходилось прикладывать усилия даже для того, чтобы сидеть ровно.

— О неблагодарности и мужиках? — уточнила Эйнджела.

Опершись локтями на стол, она положила подбородок на сложенные «домиком» пальцы и продолжила:

— Больше, чем хотелось бы. А вот о любви — почти ничего. В моей жизни людей, которым на меня хотя бы не наплевать, можно посчитать по пальцам одной руки. И я ценю каждого. Потому вожусь тут с тобой вместо того, чтобы сдать руководству и получить благодарность за хорошо проделанную работу. Просто потому, что Грэм отнёсся к нам с сестрой по-человечески. А ты подтёрлась его последней волей, как и желанием отца спасти тебя.

От упоминании об отце, Нэйве и всех, кто остался в Зеларе, в Ракше вскипела злость. Злость на них, не позволивших встретить судьбу вместе, злость на себя, не сумевшую нанести урон врагу в тылу, злость на этих шлюх, превративших её в выброшенную на берег медузу.

— Это мой долг! — едва не прорычала Дёмина.

— В чём твой долг? — с жалостью посмотрела на неё эмпат. — К военным объектам ты не подберёшься. Сейчас даже нас ни к чему важному не подпускают. Что ты собралась взрывать? Пустую казарму? Я не то чтобы большой специалист, но мощности твоей поделки хватит хватит разве что на порчу краски на стенах и дыры в постельном белье. Такое взрывают в толпе, а из толп у тебя под боком только идиллийцы. Решила проявить доблесть, борясь с безобидными гражданскими, одна из которых тебя, дуру, и спасла?

Слова были справедливыми, а от того звучали особенно болезненно и Дана отвела взгляд. За деревьями виднелись стены и крыша похожего домика, а за ним ещё одного. Наверное, если постараться — можно покричать и позвать на помощь. Но помимо унизительности такого выхода, он был бессмысленным. Лорэй — или сдадут её, или убьют.

— Они хотели, чтобы ты жила, — тихий голос эмпата, казалось, причинял боль. — Тебе доверили заботу о фамильяре. Раз в жизни засунь подальше гордость и сделай что-то для тех, кто тебя любил.

В другое время Ракша бы вспылила, взорвалась яростным вихрем, но всё это сложно, когда перед глазами плывут круги, а пустой желудок то и дело пытается выбраться через рот. А потому она молча обдумывала сказанное.

Эйнджела удовлетворённо улыбнулась. Большую часть глупостей делают от избытка сил и самоуверенности. Когда же сил едва хватает на простые действия — начинаешь задумываться, а стоит ли тратить жалкие крохи на споры и бессмысленные метания?

— Я буду держать тебя в таком состоянии, пока не посажу на рейс до Китежа, или не пойму, что ты передумала делать глупости и не свернёшь мне шею, едва почувствуешь силу, — буднично сообщила эмпат. — Если ты откажешься есть, или что-то в этом духе — твой выбор, я тебе не нянька. Но если я уловлю хоть тень намерения сделать что-то, способное дать властям понять, что мы помогли врагу… Что-то, что поставит под удар мою сестру, Чимбика или Блайза…

Она кивнула в сторону Ри, с горочкой заполняющую очередную ямку удобрениями, и поймала взгляд Даны.

— Я тебя убью, и зарою вон той лопаткой под живой изгородью. И плевать на данное слово.

Система Идиллия. Настоящее время

Вид эскадры, прибывшей в систему, вызвал ликование в штабе объединённой группировки войск Доминиона. Победа, полная и безоговорочная! Да, союзовцы ещё могут сопротивляться, но такое количество артиллерийских кораблей просто вобьёт их в пыль.

Каково же было удивление командующего объединённой группировкой войск, когда вышедший на связь генерал-адмирал Густав Альбор приказал:

— Отводите войска на пятнадцать километров. Достигнуто соглашение о прекращении огня. Пора прекращать эту бессмысленную войну.

— Есть, — коротко отозвался командующий.

Альбор видел, как генерала разрывает от двух противоречивых чувств: облегчения и досады. Облегчения — от того, что не нужно больше посылать людей на смерть, и досады упущенной победы, что была близка и неизбежна.

Отключив связь, Альбор повернулся к представителю Союза Первых. Контр-адмирал Людвиг фон Ройтер как раз заканчивал разговор со штабом Экспедиционного Корпуса, передавая приказ о прекращении огня.

Договориться о мире оказалось не сложно: впечатлённые демонстрацией нового оружия союзовцы не горели желанием продолжать войну, защищая интересы Консорциума, а требования Доминиона были разумны. Император чётко дал понять, что его не интересуют обманутые Консорциумом колонии. Его задача — публично покарать предателей. Для мира от Союза Первых требовалось лишь разорвать связи с Консорциумом, выдать для суда изменников, всех посетителей станции «Иллюзия» и прикормленных корпоратами политиканов, да вывести войска с Идиллии.

К облегчению правительства Союза, Доминион не требовал ни контрибуции, ни репарации. Понесённые убытки планировали компенсировать за счёт Консорциума. Надо ли говорить, что мирный договор на таких условиях Союз подписал поспешно и без споров?

Юридически война окончилась, теперь требовалось закончить её фактически, разведя войска на Идиллии.

Глядя на мрачное лицо контр-адмирала, закончившего разговор со своим штабом на планете, Альбор понял: потери у союзовцев большие. Особенно по меркам колоний, впервые за историю своего существования ввязавшихся в столь крупномасштабный военный конфликт. В войну, ставящую смерть на поток, словно на чудовищном конвейере. Теперь колонисты испытали ужасы такой войны на собственной шкуре. Густав понадеялся, что урок пойдёт им впрок и теперь они десять раз подумают, прежде чем вновь попытаются испытать Доминион на прочность.

— Раненых много? — обтекаемо спросил Альбор у контр-адмирала.

— Хватает, — отозвался тот.

Чрезвычайный посол Доминиона, в каюте которой и проходили переговоры, бросила вопросительный взгляд на Густава. Дождавшись разрешающего кивка, она предложила: