Смертельный выстрел - Рид Томас Майн - Страница 54

Индейцы были те самые, которых видели Гоукинс и Текер, те самые, которых изменник метис провел через пролом в стене и затем, после похищения девушек, указал им путь к дому. Мальчик-негр, увидевший их, не успел предупредить своих господ, как шесть индейцев были уже у дверей столовой, остальные же спешили запереть большие ворота, чтобы не дать никому из живущих в доме убежать. Во дворе разыгралась жуткая сцена. Испуганные слуги, с криком и плачем бегавшие взад и вперед по двору, падали, как скот на бойнице, под ударами томагавка, копий и громадных ножей. Убийцы не обращали внимания ни на пол, ни на возраст — мужчины, женщины, дети, все становились жертвами.

Быстро и ужасно! Менее чем в десять минут все было кончено, и окровавленные тела несчастных жертв валялись на помосте патио. Из слуг спаслись только те, которые успели скрыться в комнатах и забаррикадировать за собою двери; никто не преследовал их, потому что краснокожие убийцы, несмотря на совершенное ими избиение, явились с исключительной целью грабежа. Закрыв двери в столовую, они поставили подле нее двух человек и такое же количество у ворот, после чего, под предводительством Фернанда, бросились по коридору, прямо к спальне Дюпре, где находились его деньги, пятьсот тысяч долларов, которые были разложены по отдельным, крепким ящикам. Фернанд, носивший всегда ключ от спальни при себе, вложил его в замок и открыл дверь. Индейцы или те, которые казались индейцами, набросились точно тигры или кошки на предоставленную им добычу.

Ящик за ящиком выносили они из комнаты и ставили на помост двора. Когда все ящики были вынесены, они сняли часовых, поставленных у дверей столовой и у входных ворот, а затем, схватив каждый ящик за ручку, понесли их тем же путем, каким сами пришли сюда. Дойдя до того места, где были оставлены их лошади, они привязали ящики к луке седла и, вскочив на лошадей, во весь карьер помчались к лесу. Между ними находился и метис, который ехал на самой красивой и породистой лошади, украденной им из конюшни своего господина, которого он так бессовестно предал и так безжалостно ограбил.

А господин его в это время метался как безумный, да и все заключенные с ним чувствовали себя не лучше его. Сталкиваясь в темноте друг с другом, они спрашивали, что станет с ними? Что стало с дочерьми полковника? Муки неизвестности были ужасны для всех, но еще ужаснее были они для отца, которому казалось, что он сойдет с ума, и только надежда на возможность отомстить в будущем поддерживала его. Сознание бессилия довело, наконец, всех до отчаяния, и они решили попытаться еще раз выйти из заключения. Все бросились к дверям, но те по-прежнему не поддавались никаким усилиям; сломать их было все равно, что сдвинуть стену с места. С таким же успехом кончилась и попытка их вытащить решетку из окна; с еще большим отчаянием разошлись они по разным углам столовой. Один Гоукинс остался по-прежнему у окна. Он не надеялся, конечно, на силу своих рук и придумывал только, каким способом позвать на помощь обитателей ранчерии. Нельзя ли, думал он, испробовать силу своих легких и крикнуть во весь голос, и если в ранчерии его не услышат, потому что между ней и большим домом рос густой лес, зато его мог услышать Текер, находившийся в ближайшей к дому рощице. В надежде, что Крис еще живой, он подвинулся ближе к окну, приложился к одному из отверстий решетки и начал громко кричать, прерывая время от времени свои крики громкими восклицаниями.