Радуга над Теокалли (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна - Страница 16

Иш-Чель не стала терять драгоценного времени – для неё что жрецы, что мешики, всё было едино. Она воспользовалась внезапной свободой, всеобщим замешательством и побежала вдоль обрыва… Толчок и она бросилась в реку…

Вода подхватила, окутав прохладой, и понесла, крутя и ударяя о камни и дно. Но Иш-Чель упрямо боролась за жизнь. Когда течение стало тише, она попыталась вылезти на берег, что было непросто. Её руки и ноги – Иш-Чель выползала на четвереньках – утопали в грязи и тине. Выбраться оказалось намного труднее, чем барахтаться в реке.

Усилием воли женщина наконец-то выкарабкалась и, обессиленная, упала передохнуть. Не успев отдышаться, она услышала предательское хлюпанье грязи и, оглянувшись на реку, увидела вылезающих мешиков. Несколько воинов прыгнули за нею следом…

Иш-Чель не успела даже вскочить, как двое накинулись и стали срывать дорогие украшения. Содрав с неё все золото и разорвав при этом одежду, мужчины заспорили – кому она достанется. Жесты и мимика воинов была столь красноречива, что Иш-Чель не раздумывала, а первая ударила одного из них ногой в пах. Началась настоящая свалка. Иш-Чель превратилась в дикую кошку. Они валялись в грязи и тине, увязая и придвигаясь все ближе к воде.

И тут раздался громкий оклик. Мешикам был хорошо знаком этот голос. Один из воинов попытался подняться, и ему это удалось. Схватив добычу за волосы, перепачканный, увязая по колено в грязи, он поволок Иш-Чель за собой.

На твёрдой почве, занимая все пространство берега, стояли мешики во главе с Амантланом. Предводитель сурово оглядел дравшихся воинов и приказал занять место в отряде. Товарищи по оружию встретили их не столь тактично – они подняли вояк на смех, передразнивая и показывая, как те потешно выглядели, когда не могли справиться с одной женщиной. Переждав шутки, воины обратились к вождю с претензиями, постоянно указывая на Иш-Чель. Они уже поделили золотые украшения пленницы, но не решили, кому будет принадлежать она.

Вождь переводил взгляд с одного на другого, затем поглядел на грязную и оборванную Иш-Чель, отнюдь не блещущую красотой. Потом, чтобы прекратить спор, он заявил на неё свои права, наступив ногой на спину. Затем последовало краткое распоряжение. Иш-Чель связали, и отряд наконец-то двинулся вниз по реке, обходя город стороной.

Мешики разбили военный лагерь в двух часах ходьбы от Коацаока. Иш-Чель потрясло такое количество боевых отрядов – они действительно пришли не за данью, а воевать. Пленницу поместили в шалаш, оставив связанными только руки. Там же она обнаружила остальных девушек, которых готовили ей в сопровождение к богу Чаку.

Все были живы, но напуганы: готовясь к смерти, они верили в своё предназначение, а пленение мешиками лишило их счастливой и беззаботной жизни в чертогах бога. Примешивался ещё и страх за судьбы родных, чьи просьбы они не донесли; он угнетал девушек, давил на них, пугая неизвестностью.

Иш-Чель не разделяла горя своих несостоявшихся спутниц – краткий миг свободы воодушевил её. Главное – жива, а там – кто знает… Поэтому все жалобные причитания вызывали у неё если не гнев, то раздражение и досаду. Но она стремилась их погасить, понимая, насколько тяжело другим.

Ночью девушки начали хныкать.

– Замолчите! Вы живы, а это главное!

– Лучше было умереть, чем попасть в руки мешикам!

"Возможно, для вас это лучше, но не для меня!"

– А я выбираю жизнь!..

ПАДЕНИЕ КОАЦАОКА

Прошло два дня после неудачного жертвоприношения. Город оплакал гибель жрецов и занялся сбором дани для мешиков. Яркое утро и весёлое пение птиц совершенно не соответствовали настроению членов совета старейшин, которые сопровождали выкуп. Он был огромен: более сотни рабов несли большие тюки с тончайшей хлопковой тканью. Другие рабы тянули носилки, груженные золотом и мёдом.

Мешики стояли на вершине холма недалеко от города. Их огромный лагерь, который они поставили вечером, совершенно не напоминал торговый караван – небольшие отряды человек по двадцать воинов в полном вооружении и готовности к нападению. В центре каждого стояло древко со знаменем, изображавшем какое-либо животное. Это пёстрое многоцветие шевелилось и бурлило, придерживаясь, тем не менее, определённого порядка.

Караван с выкупом встретили всё те же послы, которые теперь не скрывали принадлежности к командному составу войска страны Анауак. Впереди всех в полном боевом облачении стоял вождь в одежде из шкуры ягуара, которая обтягивала тело от плеч до щиколоток. На голове красовалась маска из черепа животного. Сквозь злобный оскал белоснежных клыков на майя взирало лицо, украшенное боевой раскраской.

Рядом с ним стоял ещё один гость Коацаока – предводитель воинов-орлов по имени Кремниевый Нож, но одет он был иначе. Его одежда состояла из нашитых одно на другое белоснежных перьев, а там, где они заканчивались, торчали деревяшки, окрашенные в красный цвет, и символизирующие грозные когти орла – владыки неба. На голове поблёскивала золотым клювом и нефритовыми глазами маска птицы.

Чем ближе подходили старейшины Коацаока, тем сосредоточеннее становились лица предводителей ацтекского воинства. Предстояло подтвердить правильность передаваемого имущества и выслушать условия договора. С обеих сторон выделили людей, обученных счёту. Солнце уже садилось, когда передачу завершили, и старейшины расположились лицом к лицу с вождём воинов-ягуаров.

– Амантлан, город не полностью уплатил выкуп, не хватает пяти тюков с хлопком, – на разрисованном лице предводителя ничего не дрогнуло.

Тяжёлый взгляд из-под белых клыков придавил говорившего к земле. Амантлан задумался, и горожанам показалось, что время остановилось. Испугались все. Переговоры могли сорваться.

– Проверить ещё раз. Каждый мешок, каждый тюк подносить сюда. Счёт ведёт только один человек.

– Ярче костры! Зажечь факелы! Выставить охрану! – отдал приказы воин-орёл, командир одного из отрядов, а затем повернулся к вождю. – Мы не успеем до темноты все пересчитать, Амантлан!

– Пусть воины будут готовы. Не думаю, что Кинич-Ахава соберётся на нас напасть. Горожане напуганы, – кривая усмешка скользнула по губам вождя. – Но я не хочу требовать больше положенного или оставлять того, что принадлежит нам! Поэтому, пусть внимательно считают!

Воин-орёл слегка кивнул и направился отдавать распоряжения. От себя он добавил только один приказ – окружить плотной стеной старейшин Коацаока, чтобы в случае тревоги никто не сбежал.

Зажжённые факелы осветили площадку, на которую сносили выкуп. Майя поминутно переглядывались, от них не ускользнули приготовления мешиков.

Когда последний тюк был посчитан, предводитель подошёл к учётчику и выслушал его доклад.

– Довольно много не хватает… – спокойно ответил Амантлан на немой вопрос старейшин Коацаока.

Майя терпеливо начали сверять свои расчёты. Мешик оказался прав. Дело могло бы решиться мирно, но из толпы горожан полетел в сторону Амантлана ком земли, сопровождавшийся выкриком:

– Чтоб вы подавились, все вам мало!.. – один резкий взмах руки вождя и в толпу горожан ринулся отряд воинов-ягуаров, бесцеремонно расталкивая собравшихся.

Организовать свалку оказалось проще, чем успокоить взвинченных до предела людей, к тому же это было началом плана, который предложил Халаке-Ахава. Майя решительно не желали выдавать кричавшего, возникла драка, постепенно переросшая в бой.

Коацаокцы замешкались и с ужасом поняли, что теперь резни не избежать. А мешики пытались сообразить, какие выгоды это им принесёт и не является ли всё делом рук их предводителя, умеющего применять подобные военные хитрости.

Многие воины не скрывали нетерпения, поворачивали головы в сторону Амантлана, чтобы увидеть сигнал к наступлению. Напряжение нарастало.

Несколько отрядов молодых орлов, отбросив всякую осторожность, поддались внутреннему голосу, призывавшему завоёвывать славу и почести, ринулись на врага, который оказался без руководителя, а потому напоминал, скорее, разрозненную толпу, чем организованное и боеспособное войско, способное отразить малочисленный натиск.