Много снов назад (СИ) - "Paper Doll" - Страница 69

69

— Скажу Линде поставить чайник, и мы съедим его вместе с чаем, — Клайв нерешительно положил на стол надкушенный кусочек. Рози обреченно вздохнула, перекинув ногу на ногу с абсолютным безразличием в пустом взгляде.

— Зачем ты мне позвонил? — без лишних приличий спросила, не скрывая в тоне раздражения. Ей хотелось вернуться домой и продолжить свою размеренную скучную жизнь, утопающую в печали за тем, что она отдала, но чего не получила взамен. Обломки разочарования теперь разрывали сердце, но едва ли она смогла бы в этом кому-нибудь признаться, сохраняя привычно суровое выражение лица.

— За тем, что нужно решить дело, с которым ты просила помочь, — Клайв сел на краешек стола, сложив руки перед собой. — Ты должна забрать заявление, чтобы парня выпустили, — произнес на выдохе в преддверии худшей реакции со стороны девушки, выражение лица которой наконец-то обрело участливый вид.

— Должна напомнить тебе, что он чуть меня не изнасиловал, — Рози подвинулась к краю дивана, крепко ухватившись ладонями за мягкую обивку. — Я была замкнута одна в темной комнате с, по меньшей мере, пятью парнями. Чёрт, с меня ведь даже сняли телесные повреждения. Это не самая приятная процедура для девушки, знаешь ли, — она иронично хмыкнула, когда глаза сверкали от злости.

— Послушай, — Клайв поднялся с места. Взял стул, что стоял на привычном месте за столом, и передвинул его к центру комнаты, усевшись напротив Рози, чтобы не смотреть на неё свысока, что по своему извращало каждое произнесенное им слово. Она и без того была враждебно настроена с самого начала своего визита, поэтому ему не хотелось портить всё ещё больше. — Если мы пойдем дальше, дело обязательно дойдет до суда. Парень даст присягу и, будь уверена, поднимет на слух то, что мы с таким трудом сумели скрыть. Это пустит все наши усилия коту под хвост, — Клайв пытался говорить мягко и не давить на девушку, поскольку её буйный взрыв подорвет на месте и его.

Эта девчонка умела быть сдержанной, но один её суровый взгляд испепелял собеседника, вынуждая того чувствовать себя неловко. Это одновременно отталкивало людей и вынуждало её бояться. Было в глазах Рози что-то необузданно дикое, что переворачивало душу. В семье Гудвин каждый по-своему был неприятным, но Рози внушала наибольшие опасения и неприязнь, как на девушку столь юного возраста.

— То есть ты пытаешься сказать, что я должна пожертвовать своей честью ради того, чтобы Киллиан избежал заслуженного наказания? Его жизнь стоит больше моей? — она наклонила голову, сверля Клайва глазами и ударяя с каждым новым словом.

На миг мужчина оцепенел. Взаправду не знал, что сказать. У Стэнли и самого было двое детей — одному было три года, другому — почти год. Он не преуспевал в отцовстве, забывая порой об дне рождении одного или второго ребенка, пропуская их первые шаги и слова, но всё же питал к обоим равную любовь, не ограничивая ни одного в том, чтобы дать им, что было в его силах.

Позднее дорогой домой Клайв даже призадумался о том, как поступил бы сам, окажись его дети в подобной ситуации. Стал бы он просить свою дочь ставить интерес брата превыше собственного, поддавая сомнению собственную важность и исключительность? В то же время угроза нависала над вторым ребенком, который невзирая на неизгладимость проступка оставался не менее родным и важным. И хотя решение, озвученное Рози, было принято им единолично без привлечения к делу Гудвина, как и было обещано, Клайв решил, что тот иначе бы не поступил. И всё же оказавшись у себя дома, сам Стэнли так и не смог разрешить дилеммы, как поступил бы сам.

Сперва он игнорировал Рози, напрасно решив, что произошедшее с ней дело сможет подождать. Связываться с её семейкой лишний раз было сущим наказанием, и Клайв едва успел обрадоваться тому, что дело Гудвина образовалось, как Рози хотела возложить на его плечи ещё и свои проблемы. Ему нужна была передышка, короткая остановка, прежде чем на следующий день он неохотно с ней связался, узнав обстоятельства случившегося, что совершенно не утешали. Невзирая на строгость характера девушки, Стэнли проникся к ней сочувствием. Рассказывала Рози обо всем со скудным безразличием в тоне, но глаза выдавали страх от пережитого, о чем вспоминать совершенно не хотелось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вопрос Рози заранее таил в себе утверждение, что было честным, а потому и отбирало дар речи. Она была умной, но что гораздо важнее — внимательной и рассудительной, а потому понимала истинное положение вещей без излишних изъяснений, что были бы слишком жестокими и неловкими. Понимание девушкой действительности, какой та была на самом деле, гораздо упрощало работу для Клайва, которому только и оставалось, что осторожно ступать по минному полю, рассыпаясь в учтивых вежливостях.

— Ты всё неправильно поняла, — он начал мямлить под нос, когда выдержанная пауза была куда более многословной. Рози откинулась на спинку дивана, прикрыв уставшие глаза. — Всё совсем не так, — казалось, его слова только подливали масла в огонь, но Клайву больше нечем было возразить, ведь именно так всё и было на самом деле.

— Пожалуйста, закрой рот и дай мне время подумать, — рявкнула в ответ Рози. — Или выбора у меня нет?

— Ты ведь знаешь, что твой отец настоит на этом, как только узнает. А если дело дойдет до суда, то он узнает об этом, — взгляд Клайва был жалостливым, а от того весь его вид вызывал отвращение. Ей хотелось плюнуть ему в лицо или ударить побольнее, прежде чем уйти, не сказав больше и слова, но это не было выходом из ситуации. Рози даже не хотела себя обманывать в этом. Стэнли был прав и возражать его словам не было смысла.

— Я могу хотя бы выбить запрет о приближении? Я не хочу оставлять всё, как есть, исключительно по прихоти отца и ради безопасности Киллиана, — она посмотрела на мужчину искоса, не смягчая взгляда синих пронзительных глаз. Голос её вопреки этому стал тише. Рози опускала голову и сдавалась.

— Да. Это мы сможем устроить. Я тебе обещаю, — Клайв резко подхватился с места. — А теперь едем в участок. Уладим несколько формальностей и покончим с этим раз и навсегда, — его голос звучал противоречиво бодро, что ещё больше раздражало.

— Я не буду туда возвращаться, — Рози поднялась следом за мужчиной, но не двигалась с места, упрямо сложив руки на груди. — Уладь дело без меня. Что если мне придется увидеться с… С этим парнем? — её тон был полон возмущения, но вовсе не страха.

— Рози, я понимаю, что обстоятельства произошедшего были не наилучшими. Мне сложно вообразить, что тебе пришлось пережить, но всё же позволь тебе дать совет. Должно быть эти воспоминания останутся с тобой надолго, но чем быстрее мы со всем покончим, тем быстрее ты обо всем забудешь. Завтра — сочельник, послезавтра — Рождество, сделай себе подарок и оставь всё в прошлом, как будто это случилось не с тобой. Ладно? — голос Клайва был уставшим и полным мольбы.

Рози отвернула голову к окну. Было заметно, как она крепко стиснула зубы, зажав ими щеки. Выбора действительно не было, но Рози не могла перестать упрямиться в борьбе с самой собой. Честолюбивая и гордая, она должна была противоречить своим убеждениям, своей гордости, в конце концов, своим воле и здравому рассудку.

— Прежде я куплю себе кофе, — заявила Рози, подхватив с дивана пальто, что за считанное время уже ровно лежало на узких плечах. — И ты угощаешь.

Возвращаться в полицейский участок было неприятно. Возможность встретиться с тем парнем снова не вселяла хороших предчувствий. Воспоминания были неприятны, но не уничижительные. Рози знала, что смогла бы с ними справиться, случись всё в менее неподходящей момент её жизни. Куда лучше было бы, если бы подобного с ней не случалось вовсе, но всё произошло против её воли, а потому предупредить и избежать произошедшего не было и малейшего шанса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Полицейский, оформлявший дело, не сводил с неё глаз, когда Рози, пристыженно опустив голову вниз, заполняла новые формы, следуя последовательной диктовке Стэнли. Она чувствовала себя неловко, хоть и старалась не подавать виду, держа спину ровно. Влажная ладонь крепко сжимала ручку, вжимая в бумагу каждое слово. Придерживаемый другой рукой край формы был измят. Желание уйти домой стало лишь сильнее, и Рози краем глаза наблюдала за временем, что замедлило свой ход.