Тени киновари - Абби Линн - Страница 62

— Проводник? Мне нужно узнать дорогу.

Она, пожав плечами, пошла к одному из столов, и ясно дала понять Руари, чтобы он шел за ней. Он остановился на мгновение, перевел дух и взглянул на открытую дверь.

Матра обвила своей рукой мула, чьи плечи до такой степени бугрились мускулами, что, казалось, голова растет прямо из них. Мул вертел длинную бахрому черного платья Матры своими толстыми пальцами. Она делала точно то же и в Фарле в ту единственную ночь, которую они провели там, и не имело значение, сколько раз Руари говорил себе, что она элеганта, и что может позаботиться о себе лучше, чем он или Звайн, это зрелище по-прежнему ему не нравилось.

Что это там сказал ему Павек в ту ночь, когда Матра приехала в Квирайт? Ты слишком красив. На улицах Урика с твоим лицом покончили бы в первое утро, может быть и еще раньше. Руари надеялся, что он переживет свой первый вечер в Джекте. Женщина указала пальцем на пустую скамью, противоположную той, на которой она уже сидела. Она сказала ему, что может продать все, за правильную цену. Она посылает кирров в Тир, и еще она угрожала послать его вместе или вместо кирра. Руари спросил себя, не может ли она сделать это за «правильную цену» и решил, что ничего не будет пить здесь, даже воды.

Пока он рассуждал, принимая решение, Матра испарилась вместе со своим мулом. Звайна вообще было не видно; Руари сообразил, что не видел мальчика с того момента, когда заметил кирра. Даже когда он карабкался по стенам желто-красного дома Элабона Экриссара он боялся не так, как сейчас, посреди дружеских взглядов людей Джекта.

Он подошел к пустой скамье и сел напротив откровенно усмехавшейся женщины, зная, что она может сделать с ним все, что захочет.

— Сначала немного расслабимся, а потом и поторгуемся. Что ты будешь пить? — спросила она. — Эль, брой? Халфлинги делают кровавое вино, оно сладко как мед, а сбивает с ног как бешеный эрдлу.

— Эль, — прошептал Руари, его желудок не перенес бы даже мысль, не говоря уже о виде, двух других напитков, даже если бы он не собирался пить их.

Женщина громко щелкнула пальцами и потребовала две кружки того, что звучало не очень-то похоже на эль. Он почувствовал себя преданным, но ничего не сказал.

Они молча глядели друг на друга, пока скучающий одноглазый дварф не принес два кружки, каждая из которых была размером чуть ли не с ведро. Женщина с размаху поставила свою кружку против себя, часть пенистого пива пролилась на стол, потом сделала хороший глоток. Руари сделал вид, что выпил не меньше.

— Итак — у тебя есть карта, которая показывает путь к черному дереву? Но даже с картой, есть огромное расстояние между нами и ими, и весь путь полон ловушек и преград, особенно для новичка, вроде тебя. Кирры царят на кряже, но и помимо кирров там есть много способов умереть. А уж сами халфлинги…

Внезапно она что-то проборматала, быстро и на непонятном языке — Руари решил, что это на языке xалфлингов — оно было полно чириканье и щелканья, как если бы певчая птица попыталась заговорить.

— Даже и не думай, — сказала она на общем и сделала еще один длинный глоток из своей гигантской кружки. — Переговоры с халфлингами — трудное дело, даже если знаешь их язык — а ты не знаешь. Так что тебе нужен проводник, мой медный друг. И не всякий проводник, но такой, который хорошо знает горы. Дай мне твою карту, и я смогу сказать тебе, кого надо нанять.

Похоже на то, что Матра и Звайн были не единственными, кто считал, что карта настоящая. Руари решил, что будет лучше всего, если он будет выглядеть очень юным и очень наивным. Неужели она думает, что он не помнит взгляд, который она бросила на него, когда он еще сидел на жуке, или ее угрозы? Хотя внутри него все клокотало от обиды, он отчетливо слышал голос Павека где-то у основания черепа, который говорил ему, что некоторые битвы можно выиграть без боя. По меньшей мере без видимого другими боя.

Он сдул пену со своей кружки.

— Ты хочешь? — спросил он с нервной улыбкой. Улыбка была приворной, нервность — нет. В Квирайте не было таверн, и он учился мошенничать от своих эльфийских кузенов, которые множество раз обманывали его и издевались над ним. — Так трудно знать, кому можно доверять. Я думаю, что мне надо начать с чего-то…

Кружка опрокинулась, залив его от пояса и вниз тягучим золотым пивом — это было не то, что собирался сделать Руари, хотя это и сработало на него, так как женщина осушила свою собственную кружку, прежде чем потребовать у бармена наполнить ее еще раз.

После определенной точки и определенного количества эля, человеческий мозг — и любой другой мозг тоже — становится легко внушаемым, как у канка. Руари много чему научился в искусстве псионики, как и в друидстве, но практиковался исключительно на жуках. Несколько солнечных лучей еще падали на их стол с открытого вечернего неба, когда Руари создал свою первую мысль-хищника и вплел ее в сознание женщины. Звезды ярко сверкали над крышами домов, а на столе между ними стояли два пустых кувшина из-под эля, когда Руари наконец решил, что узнал от женщины все, что хотел узнать.

Зевнув, она положила руки на стол, на них голову, а он встал. Бармен бросил на него внимательный взгляд. Рураи подошел к стойке бара, которая находилась рядом с пирамидой из боченков.

— Леди, — он указал на женщину, которая так и не удосужилась сказать свое имя. — Позаботься о ней, ладно? Она сказала, что заплатит за все.

— Мади? — Бармен посмотрел на него с очевидным недоверием.

— Даю слово, она поклялась.

Глаза бармена перебежали с Руари на женщину, потом отправились в обратное путешествие.

— Эт' на нее не похоже.

Руари пожал плечами.

— Она сказала, что чувствует себя нехорошо. Может быть она выпила слишком много эля.

— Да-а, — согласился бармен, задумчиво потирая подбородок. — Может быть и так. А у тебя нет никаких проблем?

— Абсолютно, — ответил Руари и поторопился к двери, где он старательно занялся своими проблемами. — Звайн, Матра? — прошептал он в темноту.

Руари думал, что с тем, что он узнал от этой женщины, Мади, со своим, хотя и невеликим, друидством и врожденной способностью идти путем природы, он сумеет провести их через горы и леса. Насчет халфлингов он был уверен куда меньше. Мади сказала, что местные халфлинги совсем не каннибалы, зато любят пожертвовать странников духам леса и отпразновать это радостное событие, если жертва будет благосклонно принята. Отличие было слишком тонко для него, чтобы вздохнуть свободно, но с халфлингами придется разбираться тогда, когда до них доберемся, не раньше.

А сейчас необходимо найти друзей и убраться из Джекта раньше, чем Мади проснется.

— Звайн? Матра?

Мир оказался залит эльфийским серебром, когда его глаза привыкли к темноте. Обычные цвета исчезли, остались только серебристый дрожащий блеск зведного света. Руари мог видеть здания с висящими шкурами и черепами, и светом свеч, льющимся через неплотно закрытые окна. Он мог видеть, как что-то пробежало от его ноги к самой дальней стене самого дальнего здания, но не видел ни Матры, ни Звайна.

Все более и более нервничая и опасаясь, что придется уезжать без них, Руари побежал к загонам, где они оставили канков. Кирр опять завыл, как только почувствовал его запах. Он едва расслышал, когда кто-то позвал его по имени.

— Руари! Здесь!

Это оказался Звайн, скрывавшийся в тени пустых боченков между загонами для канков и таверной. Руари осмелился надеяться, что тень, скорчившаяся позади Звайна, это Матра, но надежда тут же рассеялась, когда он осознал, что тень стоит и вовсе не сгибается. Серое ночное видение иногда играет злые шутки с привычным к цвету умом. Руари так и не сумел определить, кого он видит: незнакомец был слишком высок и плотен для халфлинга, а его голова была покрыта густой шапкой волос, которые падали ему на плечи, так что это не мог быть безволосый дварф. Он уже было решил, что Звайн нашел кого-то из Новой Расы, когда незнакомец потянулся, схватил свои волосы и снял шапку, сделанную из шкуры мертвого животного, со своей лысой головы.