Я был на этой войне (Чечня-95, часть 1) - Миронов Вячеслав Николаевич - Страница 46

Взяли нашу пластмассовую тару.

– Что день грядущий нам готовит? – спросил Юра, обращаясь к нам.

– Хрен его знает, – ответил за всех Пашка.

– Пусть будет то, что должно произойти. И давайте выпьем за это. За Судьбу и за Его Величество Случай! – сказал я.

– Правильно! – поддержал меня Юра. – За Судьбу и Случай.

Потом тихо добавил, как бы про себя, но мы отчетливо слышали:

– К смерти надо быть готовым. Да минует меня чаша сия, – и выпил.

– Это ты правильно сказал, Юра, что к смерти надо быть готовым. Чтобы она тебя не застала врасплох. Дела надо завершать и долгов больших не делать, а то семье придется за твою опрометчивость расплачиваться. Да минует меня чаша сия, – повторил я слова из Евангелия и тоже выпил.

Пашка тоже выпил. Закусили молча. Подчистили то, что лежало на тарелках и в банках. Снова закурили, но уже сытые, довольные. Предстоящий день уже не рисовался таким мрачным.

– Про какую вы чашу говорили? – спросил, с наслаждением затягиваясь, Пашка.

– Это, Павел, сказал Иисус накануне своей смерти, обращаясь к своему Богу-Отцу. Он знал, что его казнят, ему было страшно, вот он на всякий случай и просил папашу, чтобы тот не делал этого, – пояснил я. – Когда будет время, Пашка, почитай Евангелие. Очень занимательная и поучительная книга. Очень много полезного там обнаружишь.

– А, книги… – протянул Пашка.

Сразу стало ясно, что Пашка не является любителем чтения.

– Читай, Паша, читай. В книгах сосредоточена вековая мудрость поколений. На одном своем опыте не проживешь. И как ты будешь своего ребенка воспитывать? Какие примеры будешь приводить из жизни? Из чьей жизни? Из своей? Так кроме как пьянки, ты ничего не видел. Вот и будешь рассказывать, как нужно пить. Или как ты в эшелоне караул напоил? – Юрку явно тянуло пофилософствовать.

– Не компостируй, Юра, парню мозги, – я вмешался. – По крайней мере, ему не грозит шизофрения.

– Это почему же?

– Когда был курсантом, была у меня подружка из медицинского. Так вот она рассказывала: им на курсе по психиатрии говорили, что если человек не читает книг, то он не склонен к шизофрении. Потому что, читая книгу, человек сопереживает героям и пропускает все через себя. Тем самым на его личность накладывается отпечаток личности книжного героя, и происходит смещение личности читателя. Что-то еще. Но это было так пересыпано медицинскими терминами, что из ее объяснения я запомнил только вот это.

– М-да, ты прав. Пашке шизофрения не грозит. А вот белая горячка – точно! – вынес резюме Юра.

– Если в наше отсутствие будут раздавать гуманитарную помощь, то подойдешь к замполиту бригады подполковнику Казарцеву, скажешь, что от нас. Заберешь у него на себя и нас помощь. Если ты, гад, выпьешь наше пиво, то вешайся. Размеры одежды и обуви знаешь. На всякий случай запишем. И самое главное, он должен дать побольше сигарет. Если забудет, то напомнишь, что он-де обещал сигареты. Понял?

– Понял. А много сигарет будет?

– Не знаю. Но надеемся, что много. Не бойся – поделимся. Мы когда-нибудь тебя обходили?

– Нет. Не было. Это другие штабные офицеры прячут свое добро, а вы – нет.

– Вот видишь. Мы думаем, как тебя накормить, напоить, накурить. А ты, засранец, носки постирать нам не хочешь! – опять начал гнуть свое Юрка.

– Не буду я стирать вам носки! – взорвался Пашка.

– Не ори на офицеров, а то можно и в глаз схлопотать, – сказал Юрка. – Мы пойдем отольем, а ты пока прибери и подумай насчет носков. Кунг проветри, а то спать невозможно. Хоть топор вешай.

– Не буду я носки стирать! – уже сквозь зубы тихо и упрямо процедил Пашка.

– Ты что его заводишь? – спросил я, закуривая и пристраиваясь рядом с Юркой, когда отошли от машины.

– Скучно, – просто ответил Юра.

– Такое впечатление, что тебя что-то гложет.

– Ничего не гложет, просто весь вечер голову ломал над твоими дурацкими вопросами. Что такое Родина?

– А, тоже проняло? Так что же такое Родина?

– На хрен!

– Нет, ты меня на хрен не посылай. Ты ответь на вопрос о Родине.

– Ты бы еще о смысле жизни у меня спросил бы.

– Нет, Юра, этого точно никто не знает, а вот по поводу Родины ты ответь!

– В одном ты, Слава, прав. Родина и правительство – два понятия несовместимые.

– Родина и государство, – поправил я Юру.

– Хорошо, когда страна твоего проживания с одной культурой, например, как Израиль.

– Так в Штатах вон сколько, как в Вавилоне. И понимают друг друга. И не собирается штат Техас выходить из состава США. А почему? А потому что там хватает работы. Если ты не лодырь, то живешь как человек.

– Правильно, а у нас все с ног на голову поставлено.

– Ладно, хватит философствовать. Один черт, ничего не узнаем и не добьемся. А настроение Пашке своими носками мы надолго испортили.

– Это точно. Постреляем? – Юра достал из кармана захваченные осветительные ракеты.

– Давай! – я взял у него несколько штук.

Разойдясь в стороны, мы подняли вверх на вытянутых руках эти ракетницы и дернули за запальные шнуры. Раздались почти одновременно два громких хлопка, и с громким шипением ракеты устремились в темную высь. Там, на высоте, они с треском зажгли свои огни и устремились к земле. Часовые тоже периодически запускали осветительные ракеты, и поэтому все вокруг почти постоянно было залито неживым, мертвым огнем. Предметы отбрасывали неестественные, причудливо изломанные тени. Когда запускаешь ракеты, то кажется, что Новый год дома. Я постоянно на каждый Новый год приносил из части осветительные ракеты, и после полуночи мы всей семьей выходили на улицу и запускали их. Я радовался вместе с сыном. Сейчас такое же чувство охватило меня. Выбросил пустую гильзу, взял следующую ракету и, не дожидаясь напарника, запустил ее. В воздухе кисло запахло сгоревшим порохом. Юра тоже не отставал от меня.

– Пойдем спать? – спросил я, когда последняя наша ракета погасла.

– Давай по последней покурим и пойдем, – отозвался напарник.

Закурили. Помолчали.

– Как думаешь, вместе пошлют? – нарушил молчание Юра.

– Не знаю. Может, вместе, а может, и нет.

– Могут и во второй батальон засунуть, пока нового начальника штаба не назначат.