Символы распада - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 33

– Мы предупредим все наши посольства, – вставил министр иностранных дел, – чтобы сотрудники наших представительств тоже отслеживали любую информацию по этому вопросу.

– В нашем министерстве создана особая группа, – доложил министр по чрезвычайным ситуациям, – люди готовы вылететь по первому сигналу.

Президент мерно кивал, словно соглашаясь с каждым их словом. Он отрешенно смотрел перед собой, ожидая, когда выступит каждый из присутствующих.

– В Службе внешней разведки мы собираем тех, кто работал с подобными зарядами, – доложил руководитель разведки, – попытаемся дать их общие рекомендации по этой проблеме.

– Общие рекомендации, – грозно повторил Президент, – все у нас вот так. Общие рекомендации. Ясно одно – перед нами возникла очень серьезная проблема. И уже несколько дней мы не можем ее решить. И ни у кого нет серьезных предложений.

Все молчали.

– Простите, – сказал вдруг Манюков, вставая.

Президент кивнул, разрешая ему говорить.

– Мне кажется, что мы должны признать наличие проблемы и заявить о ней международному сообществу, – сказал, чуть запинаясь, Манюков.

– Нет, – решительно возразил министр иностранных дел, – американцы знают о существовании у нас такого оружия. Наверно, знают и некоторые другие государства. Но ни мы, ни они официально никогда не признавали наличия такого оружия. Если мы признаем его существование, то это будет не только наша проблема. Это придаст многим странам импульс к созданию подобного оружия.

– Правильно, – решительно поддержал его министр обороны, – сейчас многие страны сдерживает отсутствие у них ракетного потенциала. А если будет доказана принципиальная возможность создания подобной ядерной мини-бомбы, то контроль за вооружениями будет невозможен. Этого делать нельзя.

Манюков испуганно молчал. Он не ожидал подобной нервной реакции министров. Президент согласно наклонил голову.

– Правильно, – сказал он, – не нужно пока сообщать всему миру о наших проблемах. Как ваша комиссия? Они уже закончили свою работу? – спросил он у директора ФСБ.

– Нет, – сразу поднялся тот, – они еще работают. Сегодня ночью к ним вылетел еще один эксперт. Он бывший аналитик ООН, и мы рассчитываем на его помощь.

– Хорошо, – кивнул Президент, – но учтите, что у вас мало времени. Я отложил свой отпуск и остаюсь в Москве до тех пор, пока не будут улажены все проблемы. Мы обязательно должны решить их самостоятельно. Почему вы не можете найти своего военнослужащего? – строго посмотрел он на министра обороны. – Если он дезертир, то его всегда можно найти. Куда он мог сбежать?

– Мы его найдем, – решительно ответил министр.

– Сколько времени вам нужно?

Министр обороны посмотрел на остальных, нерешительно вздохнул и попросил:

– Три дня.

– Хорошо. Три дня, – согласился Президент. – А вам сколько нужно? – обратился он к директору ФСБ. – За два месяца ничего не смогли сделать, даже не узнали, что у вас под носом произошло хищение, – пробормотал он раздраженно.

– Мы делаем все, что можем.

– Сколько вам нужно, чтобы решить ваши проблемы? – повысил голос Президент.

И директор понял, что он обязан назвать срок. Все замерли. Все молча ждали, когда он назовет какую-нибудь цифру. Любая цифра была нереальной, это понимали все. И все сознавали, что он должен что-то сказать. Он не имеет права молчать.

– Десять дней, – наконец выдавил директор, – нам нужно десять дней.

Президент, тоже понявший, что любой срок будет нереален, уже пожалел о своем вопросе. Но он был задан, и срок назван.

– Хорошо, – вздохнул Президент, – пусть будет десять дней.

Поселок Чогунаш. 10 августа

Он прилетел в Чогунаш вечером девятого августа. Особенности перелета с запада на восток таковы, что ко времени, проведенному в полете, нужно прибавлять и реально прошедшее время. Ведь Земля вращается. В результате, вылетев в ночь с восьмого на девятое и сделав три пересадки, Дронго прилетел в Чогунаш девятого вечером.

Он не любил самолетов. Более того, он даже боялся этих ревущих громадин, которые, по его мнению, вопреки всяким законам притяжения взлетали в небо, преодолевая тысячи километров. Умом он понимал, как это происходит, но все равно не очень любил летать в самолетах. Однако приходилось каждый раз садиться в разные типы летательных аппаратов и снова и снова подниматься в воздух.

Несмотря на тяжелый перелет, он не отправился спать, а решил поговорить с офицерами, проводившими расследование в Центре. Генерал Земсков, узнавший о прибытии непонятного штатского эксперта с неясно очерченным кругом полномочий, даже не стал встречаться с ним. По его примеру генерал Ерошенко также уклонился от встречи. Кроме того, у него были свои проблемы. Министр обороны в ультимативной форме приказал разыскать исчезнувшего Мукашевича, достать его хоть из-под земли. Были подняты войска округа, оповещены все соседние области, переданы сообщения в Министерство внутренних дел. Ильин занимался координацией поисков, а Левитин, узнавший, что Земсков отказался принимать приехавшего эксперта, тоже сослался на занятость.

Они действительно были очень заняты. Предстояла проверка двадцати четырех человек, один из которых – руководитель лаборатории, где работали погибшие сотрудники, – вызывал наиболее пристальный интерес Левитина. Несмотря на возражения полковника Машкова, он отстранил от работы Шарифова и весь день обстоятельно допрашивал его, призвав на помощь прокурора.

Именно поэтому получилось так, что Дронго сидел в столовой в двенадцатом часу вечера и ужинал в гордом одиночестве, когда туда вошел полковник Машков.

– Добрый вечер, – сказал он, с некоторым любопытством взглянув на Дронго.

– Здравствуйте, – Дронго продолжал есть.

– Можно присесть? – спросил, улыбаясь, полковник.

– Садитесь, – кивнул Дронго, – кажется, ваше руководство не очень склонно встречаться со мной. Вы, по-моему, как и я, не абориген.

– С чего вы взяли? – заинтересовался Машков.

– Когда вы входили, то открыли дверь и осмотрелись, как обычно делает человек, не знающий, работает ли в столь поздний час столовая. Кажется, у вас тоже много работы.

– Верно, – рассмеялся его собеседник и представился: – Полковник Машков. А вы можете не называть себя. Я уже знаю, что к нам в Центр прилетел Дронго. Так, кажется, вас называют по всему миру. К тому же вас трудно не узнать.

У Дронго была мощная фигура, широкий разворот плеч, высокий рост, и он больше походил на профессионального спортсмена, чем на аналитика. Лишь высокий выпуклый лоб свидетельствовал о том, что он занимается интеллектуальным трудом.

– Спасибо. Вы давно в Центре?

– Нет. Несколько дней.

– Тихо тут, – кивнул за окно Дронго.

– Да, – согласился Машков, – хотя, несмотря на ночь, сейчас вовсю идет работа.

– А как сотрудники добираются до поселка?

– Туда ходят автобусы каждые два часа. Хотя с двух ночи до шести утра перерыв, – пояснил Машков.

– Ясно. Это вы первым обнаружили пропажу?

– Верно. Откуда вы знаете?

Подошедшая официантка спросила, будет ли Машков ужинать, и, записав заказ, удалилась на кухню.

– Читал досье. Мне его дали только в вертолете, который летел в Центр, хотя обещали дать еще в самолете. Но самолет был рейсовый, и они, наверно, просто опасались за свои секреты, хотя двое офицеров с документами летели со мной. Впрочем, их можно понять. Этот маразм излишней секретности так до сих пор и не изжит.

– Вы всегда настроены так агрессивно? – улыбнулся Машков. Улыбка у него вышла усталой.

– Нет, хотя у меня есть для этого основания. Я срочно вылетел, добирался сюда почти сутки, а ваши начальники даже не хотят меня принимать.

– Их тоже можно понять. Утром, пока вы летели, сюда звонило все руководство. Они настаивают, чтобы мы активизировали поиски исчезнувшего водителя. Впрочем, вы о нем, наверно, еще не знаете.

– Немного знаю. Он исчез.