Символы распада - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 75

Машков начал что-то объяснять по-английски, но Полухин его не понял.

– Ноу, ноу, – крикнул он, отходя от двери.

Машков снова постучал. Полухин вернулся и услышал, что неизвестный говорит: «Портье, портье».

– Ах, портье, – догадался Полухин, открывая дверь. В ту же секунду он оказался на полу. Дронго ринулся к нему и ударом своего более чем стокилограммового тела отбросил его от дверей. Когда Полухин попытался подняться, на нем уже сидел Машков, выворачивая его руки и затягивая их полотенцем. Полухин не мог даже кричать, так как Дронго сразу набросил на него простыню, затягивая ее на горле. Машков связал Полухину руки, затем так же тщательно и ноги. Простыня по-прежнему мешала Полухину видеть, что происходит. Дронго и Машков перенесли его на кровать.

– Ну что, – громко спросил по-русски Машков, – доигрался, стервец? Решил корешей завалить. Думал, тебе так все с рук сойдет? Сам их послал и сам их подставил.

Полухин что-то простонал. Простыня уже не давила на горло, но он все еще не мог прийти в себя. А когда услышал обращенные к нему слова и понял, что это его соотечественники, он дернулся от страха. Нужно было не давать ему высунуться из-под простыни, чтобы он не понял, что у нападавших нет оружия.

– Давай кончай его, – глухо сказал Дронго, – чего ты с ним разговариваешь. Хорьков приказал найти и кончить. Без разговоров...

– Подождите, – простонал Полухин, – подождите. Этот итальянец здесь, в соседнем номере... Я за ним следил. Они убрали наших ребят, но я за ним все время следил.

– Врешь, мерзавец, – больно ударил его Машков, – ты сам их и убрал в Париже. А потом полетел в Палермо, в Италию. Думаешь, мы про тебя ничего не знаем?

Лежавший на кровати бандит снова шевельнулся. Непонятно, какие чувства владели им.

– Кто вы? – испуганно спросил он. – Что вам нужно?

– Ты нужен и твой хозяин.

– Он не мой хозяин.

– На том свете будешь сказки рассказывать, – зло посоветовал Машков и, обращаясь к Дронго, громко сказал: – Кончай его.

– Стойте, – дернулся Полухин, – он здесь. У него есть деньги. Много денег. Не нужно меня трогать, я вам помогу стать миллионерами. Честное слово, помогу.

– Откуда у него деньги?

– У каких-то арабов получал. Сам видел. Целый чемодан денег.

Дронго и Машков переглянулись. Их предположение о связи Абделя с Ревелли полностью подтвердилось.

– За что деньги получал?

– За ящики, за грузы наши. Хорьков знает, за что. – Полухин дергался, пытаясь сбросить с себя простыню, но Дронго только еще сильнее замотал ему голову. Полухин, поняв, что они не хотят, чтобы он их увидел, сразу стих.

– Сколько денег у твоего макаронника? – спросил Машков. Дронго покачал головой. Полковник ошибся. Обычный убийца, которого должен был прислать Хорьков, не мог знать, что итальянцев называют в Европе макаронниками за их любовь к спагетти. Такое мог знать только образованный офицер ФСБ. Полухин задумался. Может, он тоже ошибается.

– Вы откуда, ребята? – спросил он. – Я ведь Хорькову не враг какой. И никого я не убивал, это все поклеп. А вы откуда? – снова спросил он.

– Тебя не касается, – огрызнулся Машков, расстроенный своей очевидной ошибкой. – У итальянца оружие есть?

– Есть. Он всегда пистолет носит. Словно боится чего.

– Куда арабы делись, которые деньги платили? – поинтересовался Машков. Он был прав, этот вопрос интересовал его более других, но Полухин снова занервничал. Обычный киллер не интересуется тем, кто платил деньги и куда он скрылся. Его интересует, где нужный человек и где могут быть деньги. А этот тип задавал совсем другие вопросы.

– Вы из милиции? – начал понимать Полухин.

– Нет. Из отряда архангелов, – пошутил Машков. – Вы куда должны ухать отсюда? Быстрее говори, у нас мало времени. – Он в Америку, я в Испанию. У меня нет американской визы, но он обещал потом прислать.

– Когда он в Америку летит?

– Сегодня утром. – Полухин отвечал уже значительно увереннее – он вдруг понял, почему с него не снимают простыню. Если бы они хотели его убить, то наверняка не стали бы закрывать глаза. Какая разница, что именно он увидит, ведь у покойника все равно не будет возможности рассказать об этом кому-либо. Следовательно, ворвавшиеся к нему люди были не киллерами Хорькова. Они бы просто не стали задавать столько вопросов. – Чего вы хотите? – спросил он прямо.

– Нам нужен твой хозяин, его деньги и исчезнувшие ящики, – ответил Машков. – Когда он улетает?

– Утром, в половине девятого. В шесть я должен зайти к нему.

Дронго посмотрел на Машкова. Тот пожал плечами и тихо напомнил:

– У него есть оружие.

– Другого шанса не будет, – тихо ответил Дронго.

– Думаешь, поднять этого скота и подставить его к дверям?

– Нет, конечно. Ему нельзя доверять ни в коем случае. Мы его оставим здесь, а сами пройдем туда. Я объясню, что меня просили его разбудить.

Полухин услышал их шепот и понял, что они совещаются.

– Не нужно меня трогать, ребята, – попросил он на всякий случай, – я еще много нужного сказать могу и против Хорькова в суде выступить, если хотите.

Он сделал окончательный вывод о том, откуда эти люди, и теперь уже лежал более спокойно.

– Останешься здесь, – строго сказал Машков, – а мы пока зайдем к твоему напарнику. Если пикнешь, я тебя лично порешу.

– Простыню сними, – попросил Полухин.

– Нет. Мы сейчас сделаем по-другому.

Машков наклонился и завязал глаза Полухина полотенцем. Потом убрал простыню и негромко спросил:

– Как себя чувствуешь?

– Терпимо, – отозвался Полухин, – ничего, так лежать можно.

– Я вызову официанта из ресторана, – предложил Дронго, – иначе Ревелли не откроет нам дверь.

– Правильно, – согласился Машков.

Дронго подошел к телефону и попросил принести чай. Когда через десять минут в комнату вошел уже немолодой официант, ему быстро заткнули рот, связали и уложили рядом с Полухиным. Его фирменная одежда не могла подойти широкоплечему Дронго. Машкову она тоже оказалась впритык, но он кое-как сумел влезть в нее.

– Пошли, – сказал Дронго, – но по-английски скажешь только одну-две фразы. Не перестарайся, иначе Ревелли все поймет.

– Он сейчас сонный и счастливый.

– Такой тип людей всегда настороже. Он ведь все время носит с собой оружие, – возразил Дронго.

Они прошли к соседнему номеру. Снизу уже раздавался шум. Отель оживал. В половине седьмого утра начинался завтрак на первом этаже. Машков постучал в дверь. Почти сразу же уверенный голос спросил, что нужно. Машков ответил, что постоялец из соседнего номера заказал в номер люкс два завтрака. Дверь резко открылась. Дронго даже не успел прыгнуть. Ревелли подозрительно глядел на Машкова.

– Кто вы такой? – спросил он, и в этот момент полковник ударом ноги отбросил от себя сервировочный столик и прыгнул на Ревелли. Тот хотел уклониться, но было поздно – Машков схватил его за горло, и они упали на ковер. Когда через секунду в комнату ворвался Дронго, исход схватки был предрешен. Еще через некоторое время Ревелли лежал в своей спальне, а Дронго и Машков потрошили его чемодан. Найденная сумма потрясла обоих. Ревелли имел при себе наличными почти полмиллиона долларов, разложенных в сумке, чемодане, куртке, пиджаке.

– Где вы работаете? – спросил Дронго, наклоняясь к нему. – У вас очень хорошая зарплата.

– Иди ты... – огрызнулся Ревелли. Он решил, что это либо грабители, либо люди Абделя.

– Ай, как некультурно. – Машков вынул пистолет из чемодана. Разговор шел на английском, который понимали все трое.

– Чего вам нужно? – приподнял голову Ревелли.

– Абдель, – сообщил Дронго, – нам нужен Абдель.

– Я такого не знаю, – быстро ответил Ревелли.

– Врешь, – убежденно сказал Дронго, – ты его знаешь. И знаешь, где его искать. Мне нужно знать, где он и где груз, который ты ему продал.

– Какой груз?

– Не нужно блефовать. Все кончено, Ревелли. Нам нужно знать, где Абдель и где груз.