Утраченный идеал - Дункан Дэйв - Страница 22

Бо безрадостно усмехнулся – перспективы малоприятные.

– У тебя есть предложения? Говори.

Подумав немного, Аркелл сказал:

– Давай вернемся домой и сообщим королю, что он дурак.

4

Шивиальское посольство – резиденция лорда Хейвика – было погружено в тишину и мрак. На стуле у двери негромко посапывал древний привратник, под крышей то и дело поскрипывали недовольные прохладой балки. Жизнь теплилась только в кухне с высоким потолком, где в большой кирпичной печи потрескивали свежие поленья.

Рядом, на широкой деревянной скамье, кухарка замешивала тесто для хлеба. До первых петухов, которые и разбудят город, ей нужно было испечь по меньшей мере десяток буханок. Всего же за день посольство потребляло около сотни.

Она вздрогнула.

– Ох!

– Не тревожьтесь! – быстро сказал подошедший сзади мужчина. – Я один из шивиальцев, прибывших вчера. – Он вышел на свет и остановился перед ней. – Жаль, что напугал. Клянусь, у меня и в мыслях этого не было.

Она присмотрелась к незнакомцу – темный, чужого покроя наряд, поблескивающая звездочками рукоять меча. Для воина слишком молод, но, может быть, годы скрадывают отливающие золотом волосы, светлая кожа и небольшой рост. И независимо от возраста, он был опасен. Тут уж не ошибешься.

– Что вы здесь делаете? – сердито, скрывая страх, спросила она.

– Несу службу. Охраняю. Один из нас остается на посту всю ночь. Проголодался, вот и пришел посмотреть, нельзя ли чем разжиться. Мое имя Бомон. А ваше?

– Изабель.

– Красавица и красавец! Бель и Бо! Удачное совпадение.

В том, как он говорил, было что-то странное, непривычное, но ей нравилось звучание его голоса. В темноте голос обретает особое значение.

– Почему в вашей стране самых красивых женщин прячут во мраке?

– Прекратите! Милорд, я честная женщина и у меня дела. Оставьте ваши любезности при себе.

Он пожал плечами:

– Другого мне и не остается. Я обязан хранить верность графу Вассайлу и не могу сделать ничего такого, что повредило бы его интересам. Не могу нападать на беззащитных служанок. Впрочем, я бы не стал этого делать в любом случае, видя тот страшный нож, до которого вам нетрудно дотянуться. – Он шагнул ближе, закатывая рукава. – Позвольте помочь.

– Держитесь подальше! – Она схватила нож и отступила. – Эй! Что вы делаете?

Впрочем, вопрос и не требовал ответа. Шивиалец ловко поднял тесто, перевернул, сложил. Размял. Снова перевернул.

– Вам уже приходилось этим заниматься, сударь, – неуверенно сказала Изабель, удивленная тем, что благородный господин работает не хуже простого пекаря.

– Не очень долго. – Он лукаво усмехнулся. – Забыл, что такое тяжелая работа. И я не сударь. Не благородный господин. Друзья называют меня Бо, и меня это устраивает. Почему бы вам не заняться делом?

Руки у него были крепкие и сильные. И он знал, что и как надо делать. Заинтригованная, но еще не полностью избавившись от страха, она проверила тесто в следующей кадке и потянулась за мукой.

– Расскажите о себе, Бель.

– Что рассказывать? Я из бедной семьи. Отец умер, мать состарилась, а я последняя из детей. А вы? – робко поинтересовалась она.

– Тоже нечем похвастать. Отец умер много лет назад, а сводные братья держали меня в собачьей конуре. Едва сбежал в прошлом месяце. Так, теперь пусть постоит.

Он отодвинул кадку и стал помогать ей. Она покачала головой:

– Если закончу работу слишком быстро, то завтра госпожа Гонтье заставит меня сделать вдвое больше.

– А я помогу вам и завтра. – Он по-мальчишески весело улыбнулся. – Разве не приятней делать что-то вдвоем?

Только в том случае, если напарнику можно доверять. А одной улыбки для доверия мало.

– Конечно, ми... Бо.

– Мессир Бомон! – Она ударила по тесту кулачком. – Главная кухарка уволит меня, если узнает, что вы были здесь.

– Почему? Ей же не надо мне платить.

– Я не должна давать вам повод...

Мать особенно строго предупреждала ее о таких вот красавчиках.

– Вы и не дали. Когда заканчиваете?

– Никогда! Я знаю, чего хотят юные богачи, обхаживая девушку, когда она одна. Пожалуйста, сударь! Мне нужна эта работа и деньги. Моя мать уже не может ничего делать. Пожалуйста, мне не нужны неприятности.

К своему стыду, она вдруг подумала о том, что бы сказала, если бы он предложил денег. Очень много денег.

– Не беспокойтесь, Бель, никаких неприятностей не будет. Как насчет того, чтобы прогуляться? Потом, после работы? Мне надо осмотреться в городе. Вы покажете мне его? Назовете улицы, покажете главные места?

Она представила, как идет по городу под руку с этим симпатичным, златокудрым господином и... натыкается на кого-то из знакомых? Что делать? Смеяться или плакать?

– У меня нет времени на прогулки! Я только работаю и сплю! Вот и все! Раз в три недели езжу домой, к матери. Я честная девушка. А о таких, как вы, мне все известно. Госпожа Гонтье предупреждала нас. Вы все одинаковые, все думаете, что можете вертеть женщинами, как вам захочется.

– Совершенная правда. Мне стоит только похлопать ресницами, и они падают к моим ногам. – Он по-идиотски замигал, и Бель невольно засмеялась. – Я бы предложил вам денег за согласие быть моим проводником, но, боюсь, вы предположите нечто ужасное. Пожалуйста, давайте прогуляемся сегодня утром. Обещаю, никаких темных закоулков.

Отказ мог спровоцировать гнев, согласие грозило перерасти в нечто такое, чего лучше избегать.

– Посмотрим.

– Это вы чуть не вырвали у одного парня глаз?

– Кто вам такое сказал? Чужеземец не переставал удивлять ее.

– Несколько человек. Он попытался поцеловать вас в прачечной. Я задаю много вопросов.

И верно, вопросы сыпались из него один за другим, пока он месил тесто сильными, ловкими руками. Сколько человек обычно живет в этом доме? Сколько слуг нанял Хейвик дополнительно? Кто пользуется по ночам задней дверью? И еще много других. Дважды чужеземец замолкал, прислушивался и выходил из кухни, двигаясь бесшумно и быстро, как кот. Каждый раз он возвращался и со смехом сообщал, что кто-то всего лишь пользовался ночным горшком. Она ничего не слышала.