Утраченный идеал - Дункан Дэйв - Страница 37

Князь дрогнул. Его жена издала протяжный стон. Василий попытался успокоить ее.

– Ваше величество... – начал Овцын, но разум все же обуздал чувства, В любом случае бедность лучше могилы. – Я с радостью отдам их вашему величеству в знак преданности и покаяния.

Жена князя застонала опять.

– Старший боярин Скуратов оценит их. Овцын молча склонил голову.

– Твоя дочь будет возвращена тебе.

– Ваше величество очень добры.

– Но у нас есть вопросы к твоему сыну.

– К моему наследнику?

– Пусть выйдет.

Поднявшись со скамьи, Василий неспешно подошел к трону. Громадный, как подпирающие потолок колонны, он опустился на колени рядом с отцом и, выждав паузу, наклонился.

– Встать! Встать!

Юноша встал. Как колонна. Он выдержал взгляд царя, не опустил глаза, и собрание затаило дыхание, с замиранием ожидая, чем обернется такая намеренная дерзость.

– Ты тоже, князь.

Григорий неуклюже поднялся. Его голова едва доставала до плеча его сына.

– Что же это? Как такой карлик смог породить такого великана? Или твоя жена баловалась с кем-то из слуг? А может, все дело в колдовстве?

Вздох ужаса пронесся по залу.

– О великодушный повелитель! – уже без прежней уверенности воскликнул Григорий. – Да, колдовство было! – И снова собравшиеся ахнули, а лучники подняли луки. – Но очень давно, ваше величество, еще в правление вашего благословенного деда. Колдовство было направлено против меня. Все мои предки высокого роста... отец... дяди... Но я, ваше величество, был больным ребенком. Ведьмы, наложившие заклятие, сгорели на костре, но успели сделать свое черное дело. К Василию это не имеет Никакого отношения.

Царь поиграл кнутом, как бы раздумывая, послать на костер одного из Овцыных или обоих.

– Ладно. Ты можешь идти. А вот сын нам еще пригодится.

Пятясь и не переставая кланяться, Григорий отступил к скамье и бессильно упал между женой и Дмитрием. За несколько минут разговора с Игорем он как будто съежился. Царь перевел взгляд на его сына.

Юноша с едва начавшей расти бородой стоял непоколебимо, как скала, демонстрируя завидную смелость. Дмитрий с удовлетворением отметил, что не ошибся в суждении о возможном женихе для своей сестры. Впрочем, теперь все это уже не имело значения.

– Как тебя зовут, отрок?

– Василий Овцын, ваше величество.

– Этот род покрыл себя позором. Отныне ты просто Василий.

Юноша, в одно мгновение лишившийся всего, сжал кулаки, но ответил спокойно:

– Как прикажет ваше величество.

– Мне говорили, что разбойниками командовал какой-то великан.

Последовала пауза. Похоже, Василий оценил ситуацию и решил, что терять ему нечего.

– Я лишь помогал отразить нападение тех, кого мы сочли грабителями и убийцами, господин.

Глаза Игоря опасно блеснули.

– Вот как? – недоверчиво сказал он.

Некоторое время все молчали. Тишину нарушали лишь всхлипы княгини Овцыной. Таша сжала руку брата.

– Воевода Вяземский?

С боковой скамьи поднялся однорукий мужчина. Подойдя к помосту, он остановился в нескольких шагах от собаки и опустился на одно колено. Вяземский был разбойником, убийцей и насильником, но Игорь сам помиловал его и поставил во главе особого отряда с условием, что он будет повешен при первом же проявлении жалости к кому-либо.

– Ваше величество?

– Вот смелый человек, которому некого защищать. У тебя есть для него подходящее место, воевода?

– Конечно, господин. Я найду для него место, если подвину кое-кого.

Во всей Скиррии только Вяземский позволял себе шутить в присутствии царя.

– Тогда, отрок, у тебя есть возможность послужить нам и смыть позор семьи. – Игорь кивнул в сторону ближайшей к себе скамьи. – Садись.

Василий направился к краю помоста, следя за тем, чтобы не повернуться спиной к самодержцу, но не проявляя видимых признаков страха.

– Ближе, – сказал царь. Василий сел ближе.

Пес угрожающе зарычал и оскалился, готовясь к прыжку, но Игорь удержал его резкой командой.

– Боишься? Ближе!

Теперь Василий сел почти вплотную к собаке, и та зарычала еще громче.

Царь удовлетворенно кивнул:

– Ну вот. Теперь у нас два верных телохранителя, не так ли?

Игорь снова оглядел зал. Все ждали, когда он назовет следующую жертву.

– Князь Грязной!

На этот раз несчастный отделался сравнительно легко: царь всего лишь назначил его дочь в услужение к Софье. Объятая ужасом девушка заняла место рядом с Василием, к счастью для нее, подальше от жуткого пса.

– А теперь, благородные князья и бояре Скиррии! – провозгласил Игорь, внезапно меняя тему. – В последние годы немалую выгоду нашей земле принесла торговля с далекой страной Шивиаль, корабли которой получили доступ в наш торговый порт. Сегодня мы решили дать ответ на многократно повторяемую просьбу короля Ательгара дать ему руку нашей свояченицы Таши. Вам надо подумать о дарах. По случаю такого радостного события.

До Дмитрия донесся приглушенный вздох сестры.

– Улыбайся! – прошептал он, поворачиваясь к ней с таким видом, будто ждал этого мгновения всю жизнь. – Даже если он выдаст тебя за этого пса, улыбайся.

Он поднялся и, взяв Ташу за руку, вышел вперед под приветственные крики знати, стараясь не смотреть на Василия.

София двинулась им навстречу с распростертыми объятиями; обняв сестру и поцеловав брата, она подвела их к основанию трона. Игорь усмехался, поглаживая седую бороду. Обычно его улыбка предвещала чье-то страдание, но, возможно, времена менялись.

Таша распростерлась перед владыкой. Дмитрий произнес благодарственную речь.

– Ты, Таша, останешься в Верхнем городе и займешься вместе с царицей подготовкой к свадьбе. – Игорь перевел взгляд на Дмитрия и уже другим тоном продолжил: – Где твоя жена, князь? Ее ждали здесь.

– Срок близится, государь. Ей скоро рожать и...

– Самые лучшие повитухи здесь, в Кинске. Пришли ее.

– Как пожелает ваше величество.

Надо бы послать кого-то не слишком расторопного, подумал Дмитрий. Елене лучше остаться до родов в Фарицеве.

– Мы позаботимся о ней, пока тебя не будет.

– Пока меня не будет?

– Ты встретишь шивиальского посла на границе и проводишь до Кинска.