Перо фламинго - Орбенина Наталия - Страница 21

– А чем вам не нравились претенденты? – осторожно поинтересовался Сердюков.

– Среди них не было достойного и серьезного человека. Между мной и сестрой вспыхивали страшные ссоры. Зоя не желала терпеть моей власти над ней. Мне казалось, что она меня возненавидела. Я пришел в совершенное отчаяние, но и она глубоко страдала. Однажды, рыдая, она пригрозила мне, что уйдет в монастырь. Я же посмеялся над нею, сказав, что сам возьму вожжи и отвезу её. Зоя вспылила, и что вы думаете? Назавтра я повез её в монастырь! Под Петербург, в Энск. В пути я полагал, что она престанет дурить и капризничать, а она, вероятно, думала, что я только пугаю её. Однако когда тяжелая массивная дверь обители захлопнулась перед моим носом, я понял, что свершилось то, чего мы оба совершенно не желали. Одно утешало меня, Зоя не примет постриг. Во всяком случае, в ближайшее время. А побыть в тиши и благолепии ей не помешает.

– Да, – протянул Сердюков, – кто бы мог подумать, что так тяжело быть братом.

– Любящим братом, – уточнил Егор.

– А что же вы, вы сами, что предприняли потом?

– Уехал. Уехал в Африку.

– Поохотиться? – Сердюков выразительно кивнул на леопарда.

– В некотором роде. Видите ли, я всегда искал себя, но не находил для себя достойного поприща. Возможно, мне надо было стать военным. Да нет войны! Мне всегда хотелось приложить себя в деле торжества свободы и справедливости, да в Отечестве нашем очень трудно, видите ли, с торжеством свободы и справедливости. Тут либо в бомбисты иди, или в полицейские. Ни то, ни другое меня не прельщает.

– Эк вы нас, полицейских, уничижительно! Да вкупе с бомбистами! А случись что, караул кричите?

– Я полагаю, что в полиции разные люди служат, только не секрет, что общество наше не слишком ваш мундир жалует.

– Это верно, особливо среди молодежи теперь модно полицию критиковать и высмеивать. Но я не в обиде на вас. Будем считать, что это моя расплата за непрошеное вторжение в ваш дом, – и Сердюков доброжелательно чуть улыбнулся тонкими губами.

Аристов смотрел на него внимательно. Странный малый. Пожалуй, слишком, как это выразить, осмысленный, что ли. Нет в нем этой бутафорской бравады, этого омерзительного ощущения холуйства при власти. Перед ним сидел, казалось бы, совершенно невзрачный человек, белобрысый и худой, но который своим выражением лица, своим тоном, располагающим и дружеским, вызывал доверие и желание говорить. Причем рассказать то, о чем никто никогда не спрашивал, в чем сам себе никогда не признавался.

– Так, стало быть, сударь, вы войну для себя сыскали, и не ближе, как в Африке? Дайте-ка, я угадаю. – Сердюков потер лоб длинным пальцем, похожим на карандаш. – Уж не буров ли вы защищали, батенька? Война между бурами и англичанами!

Ответом ему были изумленные брови собеседника, которые поползли вверх.

– Угадал? – засмеялся Сердюков. – То-то же! Мы ведь тоже иногда и газетки почитываем.

– Да, вы угадали. Именно там, на юге Африки, я утолял свою жажду к справедливости и счастью.

– Насколько я могу судить, счастье для буров не задалось, но вероятно, вашей вины тут нет.

– Вы правы. Это было геройство небольшого народа против великой империи, война за независимость, за право жить своей жизнью. Теперь я понимаю, что исход был предрешен. Но тогда… Тогда у меня голова шла кругом. Столько пришлось пережить! На исходе войны меня ранило, и довольно тяжело. Но я выкарабкался, и мне пришлось долго, через весь континент возвращаться домой. Моих сил, да и денег хватило ровно до Каира. Там мне пришлось остановиться, чтобы прийти в себя и решить, как жить дальше. И тут произошло чудо. Каким-то странным, непостижимым образом меня нашло письмо сестры. Мы иногда писали друг другу. И наши письма постепенно стали очень нежными и добрыми. Сестра повзрослела, я изменился. И мы поняли, что теперь можем снова понимать и любить друг друга. Такими, какие мы есть. И что мы одни на белом свете, и нам надо держаться друг за друга. Вот тогда-то я и надумал искать в России семейство, которое совершает путешествие, чтобы с их помощью привезти Зою в Африку. Показать ей таинственный Древний Египет, пирамиды. А потом уехать в Европу или еще куда-нибудь. Жизнь путешественника казалась мне прекрасной идеей для такого неугомонного существа, как Зоя, да и родительское наследство позволяло рисовать подобные планы.

– И вы нашли Соболевых?

– Да, я нашел Соболевых. Зоя нашла Петра. А я…

Аристов снова замолк. До этого он казался даже оживленным, а теперь огонек в его глазах угас.

Сердюков еще пытался выяснять что-то. Но Егор замкнулся и совершенно ушел в себя. Странно, что он вообще начал этот разговор. Следователю ничего более не оставалось, как раскланяться. Уходя, он запнулся о леопарда и чуть не упал. Вслед ему ухмыльнулась клыкастая морда кабана.