Тайна Обители Спасения - Феваль Поль Анри - Страница 40

– Возможно ли это?.. – пораженно вскричал Морис. Реми, протянув ему руку, добавил:

– Быть может, я ошибаюсь, тогда вы проясните дело. Но если моя догадка верна, я ваш друг, лейтенант Паже: у нас с вами общий противник.

XVIII

ДОПРОС

Теперь Реми д'Аркс и Морис сидели друг против друга. Морис говорил, Реми, склонившийся над бумагами, внимательно слушал и делал заметки. Его невозможно было узнать: он словно преобразился, прежняя страсть к работе захватила его. Морис подробно рассказал о своей жизни, начав с приезда в столицу на учебу и кончив своим возвращением из Африки.

Реми слушал, то и дело поглядывая на разложенные перед ним документы; казалось, он сравнивает рассказ лейтенанта со сведениями, полученными от полиции. Вероятно, рана, нанесенная невидимым оружием, была глубокой, опытная рука направила удар прямо в сердце, но раны душевные схожи с телесными: лекарство, не способное их излечить, может их успокоить и временно утишить боль. Реми д'Аркс, забыв о своей тоске, оживился, увлеченный допросом. Как умирающая борзая готова ринуться в погоню, если ей покажут след оленя, так и Реми д'Аркс вышел на след убийц своего отца и воспрял духом.

Черные Мантии были поблизости, он это чуял; разгоревшаяся корсиканская кровь закипала в жилах, словно в юные дни.

Его расширенные ноздри дрожали, глаза блестели.

Когда Морис поведал о том, как он, вместо того чтобы отправиться ночевать в казарму, пришел с визитом в цирковой балаган, Реми остановил его жестом и взял в руки донесение, оставшееся без подписи.

– Вот работа, выполненная весьма усердно, – произнес он, – я бы даже сказал чересчур усердно. Преступление совершено утром, а к вечеру в досье уже наличествует этюд, который мог бы быть озаглавлен: «Воспоминания обвиняемого». Я нахожу в нем все, о чем вы рассказали, лейтенант Паже, а сверх того подробности интимного свойства, касающиеся вашей хозяйки, госпожи Самайу, и молодой девушки по имени Флоретта. Надо бы допросить одного из ваших друзей, того, от которого у вас нет тайн.

– У меня есть добрые друзья в полку, – ответил Морис, – но о своих личных делах я не рассказывал никому.

– Тогда как же, – с триумфальной усмешкой вопросил судья, – объяснить сие чудо? В чем, в чем, а в ловкости автору этих строк не откажешь. За несколько часов он смог собрать все эти сведения – к тому же некоторые из них, судя по точности, можно получить только от вас – и составить это донесение, переписать его набело и принести в полицию – ведь оно было здесь еще до моего прихода. Есть быстросохнущие чернила, я знаю, но это донесение написано не сегодня, это точно, а по крайней мере вчера.

Пока он говорил, Морис взирал на него с изумленным видом.

– Господин следователь, – недоверчиво поинтересовался он, – неужто вы и вправду собираетесь доказывать мою невиновность?

– Я собираюсь поставить перед судом виновных, – ответил Реми д'Аркс, глядя на него испытующим взором. – Вы их пока не знаете, тем не менее вы можете помочь мне отыскать их. Господин Паже, это донесение было сфабриковано заранее.

– Вы думаете... – прошептал Морис, не сводя внимательного взгляда с лица следователя.

– Я в этом уверен, – твердым голосом заявил Реми д'Аркс. – Они достигли такой степени ловкости, что иногда бьют дальше цели, в таком случае чрезмерная ловкость становится чем-то вроде подписи, поставленной под работой. Мне хорошо известны шедевры, выпускаемые этой дьявольской фабрикой.

Взгляд Мориса, устремленный на судью, выражал недоумение и тревогу.

– Не волнуйтесь, – успокоил его Реми, – я в своем уме и сейчас растолкую вам, в чем дело. Повторяю: все было приготовлено заранее. Это донесение писалось в то самое время, когда другой актер, участвующий в том же спектакле, пользуясь вашим отсутствием, орудовал у вас в комнате, готовя целый набор неопровержимых улик, свидетельствующих о вашей злонамеренности.

Морис пребывал какое-то время в ошеломлении, а затем спросил:

– Я же вам еще не успел сказать, что дверь в соседнюю комнату была взломана до того, как я пришел; откуда вы знаете?

Следователь улыбнулся и вместо ответа задал следующий вопрос:

– Кто мог снабдить их сведениями о вашей прошлой жизни? Подумайте хорошенько, вы должны пустить меня по верному следу.

– Тут и думать нечего, – тотчас ответил внезапно осененный Морис, – вчера вечером я был у вдовы Самайу, моей прежней хозяйки...

– Значит, – прервал его Реми, – она тоже замешана.

Морис отрицательно потряс головой и промолвил:

– Ни в коем случае, господин следователь, душа у нее добрейшая, а вот с головой дело обстоит похуже. Она сама мне призналась, что к ней кое-кто приходил, всячески ее обхаживал и много чего выведал на мой счет.

– Когда это было? – спросил следователь.

– Вчера утром, – без колебания ответил Морис.

– Вот видите! – вскричал Реми, хлопнув в ладоши. – Назвала она вам имя того типа, что вертелся вокруг нее?

– Вокруг нее вертелись два типа, – ответил Морис. – Имена она назвала такие: Пиклюс и Лекок.

Реми д'Аркс поспешно распахнул свой редингот и, вынув из кармана блокнот, начал его листать, повторяя:

– Пиклюс... Лекок... Лекок!

Он резко дернул за шнур звонка, свисавшего над его столом.

– Лекок! – тихонько произнес он еще раз.

И добавил, обращаясь к посыльному, который явился на его зов:

– Немедленно ступайте в префектуру и передайте начальнику второго отдела, что мне срочно требуется агент Лекок. Слышите: немедленно!

Мальчишка убежал, судья молча что-то обдумывал.

Морису происходящее казалось каким-то диковинным сном, в котором события, путаясь и мешаясь, спешат обогнать друг друга.

Дворец Правосудия связан переходами с префектурой, и отправленный туда мальчишка-посыльный через, несколько минут вернулся назад со словами:

– Господин начальник второго отделения требует письменного распоряжения.

Реми, раздраженно пожав плечами, заскользил пером по бумаге.

– Живее! – приказал он, передавая конверт мальчишке. – И скажите господину начальнику второго отделения, что в случае отказа он будет иметь служебные неприятности.

Реми поднялся и в ожидании ответа принялся расхаживать по комнате. Морис, не решившийся ни о чем расспрашивать, слышал, как он бурчит себе под нос:

– Администрация... только и делает, что вредит... Вечное препятствие!

Услышав шаги своего посланца в коридоре, Реми д'Аркс подошел к двери и взял из его рук конверт, похожий на тот, который отправил он сам.

Ответ гласил:

«Ни в моем отделе, ни в отделе безопасности нет агента по фамилии Лекок».

Реми с досадой скомкал послание и бросил его, но тут же поднял, расправил и, вынув из кармана блокнот, вложил внутрь.

Снова усевшись за стол, следователь сказал Морису:

– Больше можете мне ничего не рассказывать. Рапорт этого Лекока я читал, и он весьма точен. Вы покинули Францию в минуту отчаяния, увозя с собой дорогое воспоминание. В Африке вы отчаянно рисковали жизнью, чтобы заработать эполеты, которые были вам нужны лишь для того, чтобы подать в отставку. Вы вернулись; девушка, которую вы любите, богата и знатна; мне нет нужды интересоваться вашими надеждами: вы любимы, и этого достаточно, чтобы иметь право на возвращение. Мое мнение об этом деле готово. Сейчас я позову секретаря, чтобы мои вопросы и ваши ответы были зафиксированы на бумаге, как того требует закон, но это будет простой формальностью. Вы невиновны, лейтенант Паже, я в этом абсолютно уверен, вам больше нечего опасаться.

Морис хотел было поблагодарить его, но следователь знаком призвал его к молчанию, указав на открывшуюся дверь.

Господин Преольт с недовольным видом уселся за свой маленький стол.

Допрос Мориса был повторением уже сказанного, и господин Преольт, считавший себя большим докой в юриспруденции, не скрывал своего явного недоверия к ответам обвиняемого. Когда Морис рассказывал о заранее устроенном взломе, об отмычке и клещах, оставленных в его комнате, секретарь не смог сдержать коротенького смешка.