Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 113

113

* * *

Под серым небом мир двуцветен -Шел снег, уже в полете тая;Пусть цвет в вещах и незаметен -Он только спит, не умирая.И, словно поросль над трясиной,Над хлипкой хлюпающей грязью,Мир разобщен, - но он единойГлубинной обладает связью.Неслышно космос многоокийВсю ночь порядок мира правитИ храм торжественно-высокийК утру для холода восставит.И не страшит неисполненьеЛюдских назойливых желанийПри торжестве объединеньяПространства, красок и сияний.

* * *

Немало весит миллион,Но отлетает легче пуха.Пускай я буду разорен -Я не утрачу силы духа.Я не из тех, кто в страхе ждетСудьбы жестокую превратность,Ведь никуда не пропадетДарованная Богом знатность.Мной правит мой веселый нрав,Раскаянием я не маюсь.Мне говорят: ,Однако я не унимаюсь.И деньги мы ужо вернем,На мой-то век их, верно, хватит:Уже за то, что мы живем,Таким, как я, немало платят.

* * *

По переулкам выстрел разнесется,Переплетаясь с возгласами: ,Ударит в бок - и вскоре бок нальетсяПульсирующей, тяжкой полнотой.И оплетет испуганное телоКровавых струек липкая тесьма,И я туда метнусь из-под обстрела,Где громоздятся темные дома.В подвале рухну хаотично на полИ буду ждать, удерживая стон,Чтоб где-то в трубах снова шов закапал,Чтоб возродился комариный звон.Вновь тишина. Вверху прошла облава -И тут же снова ощущаю я,Как нестерпимо воспаленья лаваСдавила раны чуткие края.Покрыт подвальной отсыревшей пылью,Я так и сяк ложусь и привстаю,Но боль растет, и жалкий всхлип бессильяЯ в безучастном мраке издаю.Кто чванится общественною ролью -Взгляните: в жалком логове моемЯ - сгусток жизни, борющийся с болью,Забывший, кроме боли, обо всем.Все убежденья с мозга опадаютНенужной, невесомой шелухой,Когда на рану боль упорно давитИ сохнут слезы в темени глухой.Когда же боль навалится на сердце -Разинется в последнем страхе рот,И не почую я, как взвизгнет дверца,Как кто-то свет в глаза мои упрет.Лишь Бог забытый вынудит агентов,Мой труп нашедших, вспоминать потомЗвон комариный, запах экскрементовИ капель равнодушный метроном.

* * *

Когда запнется топот башмаков,Толкующих о тяготах пути,Когда гряда далеких облаковНачнет в глазах безудержно расти,И судорожный воздуха глотокДо сердца не удастся донести -Тогда вдруг сердце стиснется в комок,Держа любовь, как денежку в горсти.Тогда я поднимусь на косогорНад той дорогой, по которой шел,И лягу там, и кровь вольется в хорИссохших трав, кузнечиков и пчел.Ты освежала лоб мой на жареИ всем скитаньям придавала суть,Но здесь, в полынном пыльном серебре,В урочный час пресекся трудный путь.И сердце разожмется наконецИ прямо в небо выпустит любовь.

* * *

Раскаты зловеще-гулки -Нарушив ночной покой,В Лиховом переулкеЛихо стучит клюкой.Исчезло счастье, оставивОдну похмельную дрожь.Скажи, переулок Даев,Что же ты мне даешь?Брести неровной походкойИ в окнах, словно завет,Лампы семейной кроткойВидеть медовый свет.Счастье так близко где-тоНаполнило мирный быт,Только язык заветаНачисто мной забыт.По Лукову переулку,Напрягшемуся, как лук,Шаги раздаются гулко,И это - сиротства звук.Опять выводит прогулка,И это - мрачный намек,К Последнему переулку,Который так недалек.