Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 126

126

* * *

Жизнь складывается печально,Затапливаясь суетой,Уходит все, что чрезвычайно,Приходят сумрак и застой.Но взглядом, брошенным случайно,Мир наполняется пустой.Любимая, ты - тьма и тайна,На миг пронзенная звездой.В порядок неблагоприятныйСегодня строятся планеты,Я от небес добра не жду, -На вызовы судьбы превратнойВ твоих глазах ищу ответа,Свою счастливую звезду.

* * *

Над купами дерев закатные лучиПридали зданиям оттенок терракоты,Но в глубине аллей бесшумные ткачиИз нитей пепельных вновь начали работу.И чудный гобелен рождается в ночи.Пусть он окажется невидим для кого-то -Ты в сумраке сюжет античный различи,Средь лиственных слоев - ристания Эрота.Вглядись: вот плечи, торс, вот голова в венке;Пускай же улиц гул живет невдалеке,Пускай сиреневым отсвечивает небо -Нам ночь являет здесь все тот же юный мир,Где, спрятавшись в листве, опять следит сатир,Как нимфа манит в грот прекрасного эфеба.

* * *

Расплывчатая сеть закинута в траву,Прохладный ветерок едва поводит ею,И та же ячея легла через аллею,И я по ней иду, теку или плыву.Облюбовав себе поляну попышнее,Разлягусь я на ней, чтоб грезить наяву.Волнует отсветы, как будто на плаву,День ясный, ветреный, среди листвы синея.Мне в травах слышится напеи легкий шаг,И звон гиметтских пчел стоит в моих ушах,И чашечки цветов качают пчелы тяжко.Как этот переход немыслимо глубок:Я отдыхаю здесь, как мощный полубог,А в уличной толпе я был простой бродяжка.

* * *

Духовным оком зрю я обелиск,Которым будет мой прославлен гений:У основанья вделан медный диск,Где выбит список всех моих свершений;Вкруг диска малахитовый венецСияет вечной свежестью весенней,И в мраморе запечатлел резецЗавет мой для грядущих поколений.А перед обелиском - павильон,Где средь восьми нефритовых колоннИз бронзы светоч будет укреплен,Неугасимо день и ночь пылая;А если не исполните того,То с вами разрываю я родство,Вы недостойны дара моего,Плюю на вас и знать вас не желаю.

* * *

Гремел оркестр, и в тесной залеПугливо сотрясались стены,И гости пьяные плясалиИ завывали, как гиены.Их космы потные свисалиНа губы с пузырями пены,А музыканты всё бросалиОхапки звуков вниз со сцены.С ногою, поврежденной в драке,Сидел я праздно, и досадаВгрызалась в печень мне всё пуще,Но начала мне делать знакиВнезапно пьяная менадаИ улыбаться мне влекуще,И я отбросил роль зеваки,И захромал в людское стадо,И там запрыгал в самой гуще.

* * *

То жадный жар грозил спалить меня дотла,То холода волна в крови катилась глухо,И то давила боль, то грызла, то рвала,Как крыса злобная, вселившаяся в брюхо.Пусть от усталости вся плоть изнемогла,Но боль перевести не позволяет духа.Я корчусь так и сяк, но до чужого слухаНи жалоба моя, ни просьба не дошла.Чего стесняюсь я? Я знаю - мне помогут,Но мысль, что в слабости меня увидеть могут,Закроет мне уста. Я боль превозмогу.Стараясь никого не повергать в тревогу,Я гордо думаю, что я могу так много:Все пальцы искусав, терплю - и ни гу-гу.

* * *

Ни женщины, ни слава, ни виноНе привлекают утомленный взгляд,Но в зимней тьме горит одно окно,Неколебимый золотой квадрат.Тепло, уют, спокойствие и ладВ картине этой слиты заодно,И оттого, что взгляду не даноПроникнуть внутрь, - она милей стократ.Перед окном - сплетение ветвей,Вдоль черных линий - снежная кайма:Под гнетом тьмы осевшие домаВдруг с шумом огибает снеговей,Забытое доносит до ума:Пора идти дорогою своей,Где беспощадный ветер и зима.