Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 152

152

* * *

Подписи к серии гравюр “Семь смертных грехов”ГордыняЯ – тот, кто в ослепленье злобномВознесся над себе подобным,Забыв, что создал нашу плотьИ дал нам жизнь один Господь,И что, господствуя над ближним,Я есмь лишь прах перед Всевышним, –Но на свою, увы, бедуПойму я это лишь в аду.ЛеньЯ презирал любое дело,Расслабил и разнежил тело,Я образ Господа-ТворцаВ себе унизил до концаИ, пребывая вечно праздным,Доступен был любым соблазнам,Был лишним грузом на Земле,А буду – варевом в котле.ЧревоугодиеЯ был рабом своей утробыИ ничего помимо злобыК голодным ближним не питал,А лишь свое нутро питал.Я от всего наследства предковОставил только горсть объедков,И сало из моих телесТеперь вытапливает бес.ГневПытаясь приравняться БогуИ ближних осуждая строго,Я беспощадно их каралИ тем завет любви попрал.Я, не вникая в оправданья,Всем ближним нес одни страданья,Зато и Бог не внемлет мне,Когда теперь воплю в огне.СкупостьКогда просил собрат мой бедный,Жалел я даже крейцер медный;Он умер – я его вдовуОграбил, чтоб содрать лихву;Я разорил его детишекДля пополнения кубышек,Но деньги не спасут меняИз пасти адского огня.ЗавистьЯ истекал зловредным ядом,Коль чье-то счастье видел рядом;Коварен, словно крокодил,Я ближним исподволь вредил,Искусен в сплетне и подлоге,Рыл ямы на чужой дороге,Но этих ям страшней стократРазверстый предо мною ад.СладострастиеДо дряхлой старости в охоткуЯ тешил плотскую чесотку,Скучал я около жены,Лишь девки были мне нужны.Долбил я девок, словно дятел,И всё добро на них растратил,А днесь мой многогрешный удВ аду на противень кладут.ЗаключениеПо одному грехи не ходят,А тьму других с собой приводят,Кто впал в один какой-то грех,Тот не избегнет прочих всех.Запятнан всей земною скверной,Он рухнет в адский пламень серный,На скорбь и муки обреченДо окончания времен.

* * *

Мари в рождественскую ночьНедаром спит счастливым сном:Мешок подарков ей принесИ положил под елку гном.Затем к кроватке подошелИ, хоть мешала борода,Мари он в лоб поцеловалИ канул в темень без следа.Во сне, а может, наяву,Но видит явственно Мари:Выходит войско из мешка –Стрелки, гусары, пушкари.Рать конвоирует обоз –Подарки госпоже своей,Где много кукол – важных дам,Смешных зверюшек и сластей.Вождя всей рати как щипцыВеселый столяр собирал:Орехи должен был колотьЗубами бравый генерал.Нарисовал на нем малярГлаза, и зубы, и мундир –Чтоб грызть орехи для Мари,Был создан бравый командир.И вот он скачет на коне,Не деревянный, а живой,Чтоб выстроить перед МариВесь свой отряд сторожевой.Он, может, чересчур зубаст,Но всё же чудо как хорош,Он шпагой салютует так,Что просто глаз не оторвешь.“Щелкунчик” – так его МариРешила сразу же назвать.Перед кроваткою МариТоржественно застыла рать.Все на щелкунчика глядят:Едва он шпагою взмахнул –Оркестр гремит веселый марш,Войска берут на караул.Но марш вдруг переходит в вальс –К веселью праздничному зов;Рассыпались ряды солдатИ дамы спрыгнули с возов.И вот уже танцуют все,И на балу среди гостейЩелкунчик, подойдя к Мари,Протягивает руку ей.И в танце кружится Мари,И этот танец – как полет;Он – как волшебная река,Где пара юная плывет.Так ловок кавалер Мари,И все вокруг глядят на них,И сердце говорит Мари,Что рядом с ней – ее жених.Вдруг жуткий скрежет прозвучалЗа шкафом, в сумрачном углу.Все прекратили танцеватьИ вглядываются во мглу.И вот в зловещей тишинеВыходит медленно на светДиковинное существо,Которого ужасней нет.Как будто мышь – но и не мышь,Размером с доброго кота;В ее повозку впряженыЧетыре вороных крота;Три головы ее растутИз трех мохнатых серых шейИ визг противный издают,Невыносимый для ушей:“Подарки все подать сюда,А сами убирайтесь прочь!Лишь я, Мышильда, здесь царю,Как только наступает ночь”.Короны съехали с голов –Так злая мышь разъярена,И с желтых сдвоенных резцовБежит зловонная слюна.Всех обуял внезапный страх,Когда из щелочки любойПолезли тысячи мышей,И лишь Щелкунчик принял бой.Почти с утюг величинойМышилища-богатыриСвирепо ринулись вперед,Чтоб в подпол утащить Мари.Щелкунчик шпагу обнажилИ хладнокровно – раз-два-три –Двух-трех нахалов уложилИ отстоял свою Мари.Но всё плотней ряды мышей,Подходят новые бойцы,В Щелкунчика со всех сторонУже впиваются резцы.Вот из слабеющей рукиКоварно выбили клинок;Щелкунчик в скопище враговИзнемогает, одинок;Упал – и все вокруг МариТотчас пустились наутек.Но подбоченилась Мари,Отважно встав лицом к врагу.“Пускай все трусят, пусть бегут –Я никуда не побегу.Я не боюсь тебя ничуть,Мышильда глупая, – смотри!” –И показала язычокТреглавой гадине Мари.Та вся от злобы затряслась,Полезла пена из пастей.Три головы наперебойКричат на рядовых мышей:“Казнить девчонку, дурачье,За оскорбление властей!”Однако тем не удалосьЗлодейский выполнить приказ:Сперва Щелкунчик спас Мари,А гнев Мари всех прочих спас.Увидев, что тверда Мари,И устыдившись перед ней,Спешит гусарский эскадронОбратно развернуть коней.Пусть надвигается ордаМышей, мышилищ и мышат,Но страх забыли пушкариИ вновь к орудиям спешат.За ними батальон стрелковОстановился на бегуИ сделал поворот кругом,И смело встал лицом к врагу.И сеча началась во сне –Страшнее настоящих сеч!Гремели пушки, и мышейВалила пшенная картечь.Горохом вышибали духИз серых хищников стрелки,Гусары мчались, и враговПолосовали их клинки.Рассыпались ряды мышат,Да и мышей не удержать,Мышилища-богатыри –И те ударились бежать.Мышильду верные кроты,Пустившись вскачь, едва спасли:В нору вломившись впопыхах,Ей голову одну снесли.Мари проснулась поутруИ видит, что по всем угламПодарки кто-то разбросал,Как будто это просто хлам.Пустой прогрызенный мешок,Куда ни глянь – объедки сплошь…Бандитов, видно, лишь рассветЗаставил прекратить грабеж.Лежит Щелкунчик на ковре,Героя к жизни не вернуть:Ему мышиные резцыБезжалостно прогрызли грудь.И как Мари не зарыдать,Взглянув на столь ужасный вид:Ее галантный кавалерМышами подлыми убит!Бывает жизненный законПонятен и для малышей:В счастливом доме есть всегдаПод полом выводок мышей.И потому так непрочныЛюбовь, и счастье, и уют –Ведь мрачным серым существамОни покоя не дают.И все же не грусти, Мари,И понапрасну слез не лей –Кусочек дерева возьми,Бумагу, ножницы и клей.Ты другу вылечить должнаЕго израненную грудь,А после – спрячь его в шкафу,На много лет его забудь.Но знай, что через много летСвою Мари отыщет он.Мы можем многое забыть –Не забывается лишь сон.Героя своего в толпеВ ином обличье увидав,Ты вздрогнешь и поймешь, Мари,Что старый сказочник был прав.К тебе героя давних сновВела волшебная стезя.Он не красавец, может быть,Но не любить его нельзя.Каким бы он теперь ни стал –Его ты вспомнишь без труда,А он еще с тех давних порТебя запомнил навсегда.