Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Степанцов Вадим Юрьевич - Страница 160

160

* * *

Я от жизни хочу и того, и сего,Ну а спятить мне хочется больше всего.Этот мир не удался творившим богамИ никак не подходит здоровым мозгам.Чем томиться то гневом, то смутной тоской –Лучше, тупо качая кудлатой башкой,Изо рта приоткрытого брызгать слюной,Удивляясь и радуясь жизни земной.Чем терзаться мирским неразумьем и злом,Лучше собственный разум отправить на слом;Чем любить и страдать, безответно любя,Лучше впасть в кретинизм и ходить под себя.Впрочем, даже тупицы к той мысли пришли,Что душа тяжелее всех грузов земли,А к бездушию как к панацее от бедНе взывал уже ранее редкий поэт.Но не стоит смущаться – известно давно,Что затертой банальности только даноДо сонливой души достучаться людской –Если стоит с душою возиться такой.

* * *

Я увидел всех тех, что писали стихиЗа последнее время в Отчизне моей.Неземной трибунал разбирал их грехи,А какие грехи у певцов и детей?Но в тот день не везло вдохновенным творцам,Суд сурово смотрел на художников слов:“Воспевал старину, звал вернуться к отцам?Запоешь по-другому, вкусив шомполов.Почему в словоблудье ударились вы,То в слащавый, а то в истерический тон?Что ж, идею державности из головыСамой русской нагайкой мы вышибем вон”.Председатель-архангел сурово вещал,И решенье писец на скрижали занес:“Всем, кто судьбам еврейства стихи посвящал,Сотню розог – в ответ на еврейский вопрос”.Да, несладким у авторов выдался день,Всем вгоняли умишка в филейный отдел:Всем, оплакавшим боль небольших деревень,Загрязненье природы, крестьянский удел.За эротику тех было велено драть,Тех – за то, что пытались писать под Басё.Понял я: всё как тему возможно избрать,Но вот зад уберечь позволяет не всё.И коль дороги мне ягодицы мои,Без разбору клепать я не должен поэм,Помня суд неземной, став мудрее змеи,Осторожнее зверя при выборе тем.

* * *

Все радости в людской толпеЯ ни во что не ставлю ныне,Избрав осознанно себеУединенье и унынье.Все обольщенья темных силМеня нисколько не дурманят,И враг, что всю страну растлил,Меня уж верно не обманет.На телевидении врагСвой шабаш мерзостный справляетИ всем, кто сызмальства дурак,Кривляньем гнусным потрафляет.Пусть рукоплещет главарюВатага младших командиров,Но я в унынии смотрюНа сокрушение кумиров.Все те, кто Партию любил,В останкинских исчезли недрах.Я точно знаю: их убилИ поглотил проклятый недруг.Всех тех, кто защищал народОт нестерпимых страхов мира, –Всех увлекли в подсобный грот,Чтоб сделать пищею вампира.Все добрые ушли во мрак,Все пали жертвой людоедства,И взялся ненасытный врагВплотную за семью и детство.Зарезал Хрюшу и сожралИ подбирается к Степашке…Он всё Останкино засрал,Везде смердят его какашки.Смердит экранный карнавал,Зловонно всякое веселье.Покуда властвует Ваал,Я замыкаюсь в тесной келье.Пугает мертвенностью смех,Ужимки пляшущих нелепы.Весельчаки мертвее тех,Кто лег давно в гробы и склепы.Пусть пляшут, ибо их томитК деньгам зловонным тяготенье,А я избрал мой чистый скит,Унынье и уединенье.

* * *

Чтоб выжить, надо много есть,При этом правильно питаясь.Не вздумай, как иной китаец,Всем блюдам кашу предпочесть.Китаец, впрочем, не балбес:Едва юанем разживется,Как вмиг на торжище несется,Стремясь купить деликатес.И покупает там сверчков,Ежей, лягушек, тараканов,Помет манчжурских павиановИ змей в очках и без очков.Не дайте вкусу закоснеть,Как мудрый действуйте китаец:На всё живущее кидаясь,Он всё преображает в снедь.Пускай торчат из-под усовИного мудрого гурманаУсы сверчка иль тараканаИ оттого тошнит глупцов, –Должны мы помнить об одном:Всего превыше ощущенье,А что пошло на угощенье –В то не вникает гастроном.Кун фу, китайский мордобой,Даосов, – я в стихах не славлю,Но повара-китайца ставлюЕдва ль не наравне с собой.