Романс о Розе - Берд Джулия - Страница 47

Дрейк встал с постели и, подойдя к Розалинде, осторожно положил руки ей на плечи.

– Почему ты не рассказала мне об этом якобы существующем проклятии раньше?

– Потому что тогда бы ты знал, какая я ужасная, как ты всегда и говорил.

– Я никогда не говорил, что ты ужасная.

– Ребенком очень часто…

Он грустно засмеялся и прижался щекой к ее уху, там, где кудрявились мягкие, тонкие завитки.

– Я просто надеялся, что ты подумаешь обратное. Кто бы мог подумать, что ты воспримешь мои слова всерьез.

– Я и не хотела. Но ты лишь подтвердил то, что мне уже было известно.

– Что же, сердце мое?

– Что я ничего не стою.

Он повернул ее к себе и заглянул ей в глаза. Затем одной рукой крепко обнял, а другой стал нежно гладить ее запылавшие щеки.

А ей и правда хотелось, чтобы ее утешили. Слишком долго она старалась быть сильной, слишком долго тянулось ее одиночество. А что, если дать волю чувствам и позволить ему завладеть ее сердцем и ее телом? Боже милосердный, ведь тогда она поступится не только правами на свой дом, она отдаст ему и душу. Хватит ли у нее сил уступить, а когда все закончится – спокойно пережить это?

Схватив гладившую ее руку, Розалинда поцеловала ладонь. Глаза наполнились слезами. Печаль ее была настолько глубока, что даже не было сил рыдать. Она лишь позволила соленому потоку литься по щекам.

Дрейк осторожно прижал руку к ее сердцу.

– Пусть печаль уйдет. Она не твоя, – проговорил он. – Она была бы моей, если бы я так не стремился к мщению.

– Нет, ты стал воплощением мечты моего отца. А я была какой-то девчонкой. Более чем бесполезной.

Он прижался губами к ее лбу и пробормотал:

– Ты самая необыкновенная женщина на свете. И как ты могла такое думать?

– Мое рождение стало причиной смерти моей матери. Она умерла, пытаясь родить сына. Я бы умерла за нее, если бы смогла. Я так ее любила!

Он грустно улыбнулся, отчего на его обветренном лице появилась сеточка морщинок.

– Значит, ты считаешь, что убила свою мать? – Он обхватил ее голову руками. – Моя дорогая, ты уже взрослая женщина. Я вижу следы прожитых лет в твоих морщинках, когда ты улыбаешься и хмуришься Их раньше не было. Твоя пышная фигура просто божественна. И все это говорит о том, что ты намного прекраснее, мудрее и живее, чем представляла себе та девочка, которой ты когда-то была.

Розалинда кивнула с печалью и покорностью, понимая, к чему он клонит.

– Ты уже слишком взрослая, чтобы цепляться за детские вымыслы. Ты не убивала свою мать. Твой отец обожал тебя. Я никогда не испытывал ненависти к тебе. И тебе не надо владеть этим домом, чтобы быть самой яркой звездой Англии.

Она закрыла глаза, до глубины души тронутая его словами.

– Ты женщина, так позволь же себе быть ею, пока еще не поздно.

– Я не могу…

Его губы замерли у ее дрожащих губ.

– Дай волю своим чувствам, любовь моя.

– Дрейк…

– Дай волю… – Его губы прижались к ее губам, а все остальное за него сказал поцелуй Она вздохнула, и его язык проник в сладкие глубины ее рта, дабы утолить терзавший его голод.

Чем больше Дрейк целовал ее, тем сильнее становился этот голод. Он прижал ее к себе так крепко, что если бы его желание исполнилось, они бы слились воедино. Она выгнулась ему навстречу, и его блуждающая рука встретилась с ее вздымающейся грудью.

Прежде ему хотелось грубо овладеть ею, стремительно насытить бушевавший в нем голод, но тем самым он уподобился бы любому животному, а она ощутила бы себя еще более никчемной.

Нет, сейчас Дрейк жаждал возвести ее на пьедестал, умастить ее тело благовонными маслами, показать ей, какая она бесценная на самом деле.

Он оторвался от губ Розалинды, и его рука скользнула с ее щеки на нежную шею. Теперь под пальцами Дрейка ощущался бешеный ритм ее пульса, выдававший бушующую в ней страсть. Он улыбнулся и положил руки на нежные впадинки ее ключиц, где белая кожа была усыпана еле заметными веснушками. Плечи Розалинды выглядели такими хрупкими, что казалось, могут рассыпаться в его сильных руках. Но сила и слабость так обманчивы и зачастую прекрасно сосуществуют.

– Дрейк, – прошептала она, глядя на него затуманенными зелеными глазами, цвет которых напомнил ему тот пруд, из которого он когда-то ее вытащил. – Дрейк, научи меня быть женщиной, – торопливо зашептала она, – научи.

Сердце у него в груди встрепенулось от такой перспективы. Он всю жизнь мечтал о ней, и эти мечты вот-вот сбудутся. Охваченный страстью, Дрейк властно прижал ее к себе и разряд молнии пронзил его. Что же в ней такое, что так будоражит его кровь? Почему так случилось, что он никогда по-настоящему не хотел ни одну другую женщину?

Долго сдерживаемый, неутоленный голод вырвался наружу, и Дрейк стал осыпать поцелуями ее шею. Розалинда обмякла в его объятиях, и его рука скользнула в вырез платья. Слава святым, он был глубоким, и понадобилось лишь одно движение, чтобы опустить его, обнажив сосок. Дрейк сжал его пальцами, сначала слегка, потом сильнее, и она ахнула от нового неожиданного ощущения.

– Твоя рана… – прошептала она, прерывисто дыша – Твоя рана!..

– Она меня не беспокоит. – Его пальцы уже деловито ослабляли шнуровку на лифе.

Розалинда тем временем стала лихорадочно расстегивать его камзол, помогая ему снять его через голову. Она хотела видеть его обнаженным. И пусть ничто им не мешает!

Едва был сброшен камзол, как она просунула руки под его рубашку, жаждая коснуться его совершенного тела…

– Я мечтала об этом, – пробормотала она, осыпая его грудь поцелуями. – Дрейк, мне так нужно, чтобы ты коснулся меня. Но только ты, никто другой тебя не заменит!

Услышав ее признание, он почувствовал себя в раю. Он-то ведь знал, чего ей стоило признаться в том, что он ей нужен.

– А ты мне нужна еще больше, – прошептал Дрейк в ее волосы, погрузив в них пальцы словно в ванну, полную шелка. Нагнувшись, он поцеловал ее ухо, а затем его язык нырнул в ушную раковину, словно обещая еще большую близость.

– Я хочу увидеть тебя без одежды, – прошептала она. Он поцеловал ее в висок и улыбнулся.

– Все, что пожелаете, мадам.

Она откинулась на подушки, наблюдая, как он стягивает с себя рубашку. Пот блестел в завитках черных волос, покрывавших его мужественную грудь. Мускулы на плечах переливались при каждом его движении.

Раздевшись, Дрейк вытянулся в полный рост, и Розалинда вся затрепетала. Какая картина. Широкие плечи, мощный торс, узкие бедра, стройные ноги и еще такое, чего ранее она никогда не видела, – его набухшая плоть.

У нее, должно быть, все невольно отразилось на лице, потому что он сказал:

– Я буту нежен.

Почему-то она засомневалась в этом и даже отпрянула, когда Дрейк подошел к постели. Но примостившись рядом с ней, он нежно обнял любимую, и она впервые почувствовала, как может быть покойно в объятиях близкого человека. Он приник к ее губам в глубоком поцелуе, и она ответила; ее язык скользнул в его жаркий рот, и это, похоже, лишь подстегнуло его.

Осмелев, она уложила Дрейка на спину, провела рукой по его груди, потом томно прижалась ртом к соску и принялась ласкать его языком и нежно покусывать.

Дрейк с шумом вдохнул и схватил ее за плечи.

– Черт возьми, мадам! – воскликнул он и откинулся на подушку. – Вы еще сведете меня с ума.

Она радостно засмеялась и, осмелев, взяла в руку его пульсирующую плоть. Он вздрогнул и застонал от наслаждения. Сердце Розалинды гулко забилось в груди, волны неизвестного доселе возбуждения окатывали ее с ног до головы.

– Боже, Роз! – судорожно выдохнул он. – Ты действительно никогда не переживала ничего подобного?

– Конечно, – хрипло ответила она, – просто я наслушалась вдов.

Она сжимала руку все сильнее, и когда его дыхание стало сбивчивым, а на висках заблестел пот, он оттолкнул ее руку и приподнялся. Встав на колени позади нее, он решил закончить начатое – избавить ее от мешавшей ей одежды, дотянув вниз ее рубашку, Дрейк обнажил грудь, нежную и мягкую, словно спелая груша. Целуя ее, он спустил рубашку вниз и вдруг резко остановился.