Романс о Розе - Берд Джулия - Страница 48

Открыв глаза, Розалинда увидела, как он смущенно запустил пальцы в свою шевелюру.

– Что случилось? – прошептала она.

В ответ послышалось лишь его прерывистое дыхание.

– Ты можешь ласкать меня. Мне нравится.

– Поверь, я жажду этого больше всего на свете. Но мы еще не женаты. Ты же хотела подождать, почувствовать себя достойной…

– Я не…

– Возможно, это я никчемный, – перебил он жарким шепотом. – Роз, ведь ты – леди. А я… – Он с болью посмотрел на нее. – Я просто уличный мальчишка.

– Я никогда в действительности не считала тебя уличным мальчишкой. – Она нежно взяла его за подбородок и заставила посмотреть себе в глаза.

Во взгляде Дрейка с новой силой вспыхнул огонь, когда он увидел, что она изнемогает от любви к нему.

– Я знала тебе цену, еще когда была ребенком. Знала, что мой отец любил тебя как сына. И какой отец не пожелал бы такого наследника? Возьми меня, Дрейк. Я хочу, чтобы это был ты. Я ждала именно тебя, другого мне не надо. Прошу, научи меня быть женщиной.

Бушевавшие в нем чувства отразились на его лице, когда он встал на колени и крепко прижал ее к своей груди. Его колебания улетучились. Наконец-то они познают блаженство единения. Пришло время совершить то, что предначертано им судьбой. Дрейк потянулся и властно поцеловал ее, обхватив руками ее груди и лаская их до тех пор, пока она не выгнулась ему навстречу, мягкая и податливая как воск.

Скользнув рукой по животу любимой, он решительно сжал ей бедро, одновременно рисуя языком замысловатые узоры в ее ухе. Его рука поднималась все выше и выше, пока не замерла на шелковистом треугольничке между бедер.

Розалинда уже вся трепетала, а когда он коснулся полыхавшей, словно огонь, плоти, начала извиваться в его руках, пока его настойчивые ласки не заставили ее взорваться.

Она дико вскрикнула, ибо ее захлестнула волна неведомых ранее ощущений, затем еще одна и еще, и наконец все стихло. Совершенно обессилев, она с благодарностью прижалась к нему.

– Да, моя Розалинда, – проговорил он, играя ее волосами. – Ты очень долго ждала этого.

Уложив ее на постель, Дрейк навалился на нее всем своим огромным телом и стал страстно целовать, опьяняя и разжигая ее чувственность.

– О, сколько же я упустила? – прошептала она, улыбаясь. – Сколько же я упустила за все эти годы?

Она с изумлением ощутила, что способна на страсть и жаждет разделить ее с другим. С Дрейком.

Словно читая ее мысли, он развел коленом ее бедра. Пора ей отдаться на милость пожару, который они оба старательно разжигали и за которым наблюдали издалека. Это обжигающее осознание друг друга пугало их, когда они были детьми, влекло, когда стали старше, и в итоге породило очищающий огонь.

– Все хорошо? – спросил Дрейк хриплым от обуревавших его чувств голосом, осторожно скользнув в ее лоно и давая ей время привыкнуть.

– Да, – тихо прошептала она в ответ.

– Я уже в тебе.

– Да…

– Как же долго я ждал тебя! – прошептал он ей прямо в губы, обливаясь потом.

– Шш… – Она закрыла глаза. – Нет никакого прошлого.

– Да, – согласился он, – есть только это. – И он резко вошел в нее.

Она приглушенно вскрикнула, и он замер до тех пор, пока не увидел, как просветлело ее лицо. Когда же он стал осторожно двигаться, Розалинда застонала от нового, сладостного чувства. Как чудесно было ощущать его в себе, стремящегося в такие глубины, о которых она и не подозревала! Уловив ритм его толчков, Розалинда выгнулась ему навстречу. Потом он неожиданно усадил ее к себе на колени, погрузился в нее еще глубже, и ее захлестнула новая волна наслаждения.

Спустя мгновение он снова опустил ее на постель и стал яростно вонзаться в нее, словно дикий жеребец.

Наконец взорвавшись в экстатическом танце, он на мгновение замер, глядя на нее полыхающим, отстраненным взглядом, и упал в ее объятия.

Тишина. Долгая, уютная тишина. Перекатившись на бок, он прошептал:

– Я должен был думать, должен был знать…

Вспыхнув от похвалы, сквозившей в этих словах, Розалинда дотронулась до повязки на его голове.

– Дрейк, как ты себя чувствуешь?

– Ты о моей голове? – Он вдруг вспомнил, как на него упала статуя Купидона.

– Нам не надо было… А вдруг бы это привело к твоей смерти?

Дрейк приоткрыл один глаз и нахально ухмыльнулся.

– Да, теперь я, пожалуй, поверю, что ты способна на убийство. Но я умру счастливым человеком.

Розалинда весело засмеялась и прижалась головой к его плечу. Сейчас она была слишком счастлива, чтобы думать о каком-то проклятии.

Спустя несколько минут глаза любимого закрылись, дыхание стало ровным, и он заснул. Розалинда в сгущавшихся сумерках тотчас осмотрела повязку на его голове. Кровотечения не было. Дрейк поправится, он ведь не какой-нибудь неженка, напротив, само олицетворение силы и жизни.

И тут до нее донеслись отдаленные звуки аплодисментов.

– Мои сцены! – прошептала Розалинда. Она совершенно забыла о том, что должна была играть.

Накинув халат, Розалинда тихо выскользнула на маленький балкончик над галереей. Праздник был в полном разгаре. Внизу, прямо под ней, полукругом сидели гости, а на помосте перед ними актеры разыгрывали сцены, написанные ее рукой. Очевидно, Шекспир, дабы не утомлять гостей ожиданием, решил играть без нее.

Если она и испытала разочарование, то лишь мимолетное, ибо оно быстро сменилось восторгом при виде живого интереса публики. Она про себя повторяла слова, предвидя каждый нюанс, каждую двусмысленность.

И вот закончилась последняя сцена, актеры раскланялись. Гости устроили им настоящую овацию. Слезы радости бежали по щекам Розалинды. Она аплодировала исполнителям и их мастерской игре, аплодировала восторгу, самой жизни, потому что никогда еще не ощущала себя такой живой.

Сегодня у нее удивительный день – она испытала наслаждение от близости с мужчиной и радость признания ее творчества. Она не знала, что сильнее, и лишь молилась, чтобы ей никогда не пришлось поступиться одним ради другого. Впрочем, в любом случае она уже больше не сомневалась, что состоялась как личность. И как женщина.

Глава 23

Вернувшись в спальню Дрейка, Розалинда заснула так крепко, словно это в ее голову попал осколок каменной статуи. Она безмятежно провела бы в постели полдня, если бы не Дрейк.

– Доброе утро, солнце мое, – буквально прогремел он у нее над ухом, с грохотом распахнув дверь в десять утра.

– А оно действительно доброе? – спросила она, зевнув и приоткрыв глаза. – Когда ты встал?

– Давным-давно. – Он присел на краешек постели. – А День действительно хорош!

– Ты снял повязку, – заметила она.

– Рана уже заживает. Должно быть, это твои исцеляющие руки.

На нем была белая рубашка, расстегнутая у ворота, и коричневые панталоны в обтяжку. Она вдруг испытала неведомое ей доселе чувство собственницы и, дерзко сунув руку ему под рубашку, зарылась в шелковистые завитки волос.

– Да, день будет очень хорошим, – многозначительно произнес он и довольно вздохнул.

– Почему же?

– Это день нашей свадьбы.

– Что? – Она сразу села на кровати и прикрыла одеялом обнаженную грудь. – День нашей свадьбы?

– Нас обвенчают через час в твоей любимой беседке из роз. Я обо всем договорился с викарием.

– Почему ты не разбудил меня раньше?

– Просто духу не хватило. Ты так сладко спала.

– Дрейк, мы не можем жениться в такой спешке.

– Это еще почему?

– «Почему?» – очень уместный вопрос.

– Может быть, тебе напомнить? Этой ночью я лишил тебя девственности.

Она встретилась с ним взглядом и густо покраснела. Судя по всему, он не испытывал угрызений совести. Да и она ни о чем не жалела.

– Значит, благородство не позволяет по-другому.

– Да. И потом, мы же решили пожениться. Так зачем тянуть?

Действительно, зачем? Вопрос справедливый. Несмотря на все его заверения, она все еще тревожилась по поводу проклятия, а более всего хотела знать, что с ней станет после замужества. Чем она жертвует? Одно дело решиться на брак без супружеских отношений с Дрейком, и совсем другое – соблюсти все, что положено. Испытав наслаждение от физической близости, Розалинда понимала, что назад пути уже нет.