Волга впадает в Гудзон - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 44

Не веря в подобную удачу, Яковлев осторожно повернул маленькую круглую ручку, и дверца действительно легко открылась, еле слышно щелкнув: очевидно, Регина была настолько уверена в том, что добраться до тайника, не зная о нем, никому не удастся, что даже не потрудилась поставить в нем сейф!

– А теперь смотрите. – Володя, не глядя на обступивших его оперативников, столпившихся в гардеробной, кивнул обоим приведенным из гостиной понятым, с которых моментально слетела сонливость, и, отворив дверцу, направил туда луч фонарика. Ахнула дворничиха – почти одновременно с вытянувшей шею Галочкой Романовой. Да, как и ожидал Яковлев, наиболее эмоциональную реакцию выдали, конечно, женщины. Среди многочисленных бархатных коробочек, которыми были уставлены обе полочки шкафа, открытой оказалась одна, самая большая, квадратная: на глубоком черном фоне всеми цветами радуги брызнуло под лучами фонарика великолепное ожерелье, выполненное в виде переплетающихся веточек, усыпанных прозрачными камешками. В центре, от которого эти веточки расходились, густым, почти кровавым светом горел довольно крупный цветок, состоящий из пяти темных рубинов формы «маркиза»... Каждый его лепесток тоже окружали мелкие бриллианты: в том, что светлые камни были бриллиантами, сомнений не возникало.

– Господи помилуй... – пролепетала дворничиха и почему-то перекрестилась. Однако в глазах ее, как отметил Володя, вспыхнул огонек, явно далекий от религиозного.

– Какая красота, – произнесла Галочка, – первый раз такое вижу...

– Даст бог – не последний, – усмехнулся Померанцев, выдвинувшись вперед и наклоняясь к шкафчику. – Н-да, запасливая дамочка... Что скажете, Вячеслав Иванович?

– Скажу... – Грязнов-старший мрачно смотрел на ожерелье. – Яковлев и понятые, приступайте к описи... Галя, ты с гостиной закончила?

– Почти... – Романова с легким вздохом оторвала взгляд от тайника и не слишком поспешно отправилась назад, к прерванной работе. Вслед за ней гардеробную покинули и остальные во главе с помрачневшим Вячеславом Ивановичем.

Выйдя в гостиную, Грязнов-старший кивнул Померанцеву, приглашая его в соседнюю комнату, где в данный момент никого не было.

– Что? – негромко поинтересовался Валерий, прикрывая за собой дверь, едва они очутились в кабинете.

– Вот они и всплыли... – задумчиво произнес тот и покачал головой. – Не верь после этого в легенды...

– Вы это о чем, Вячеслав Иванович, часом, не про ожерелье? – заинтересованно произнес Померанцев.

– Про него... Думаю, и остальное найдется среди драгоценностей этой дамочки! Помнишь тот висяк с шестью трупами?

– Это когда всю семью бизнесмена замочили?

Грязнов-старший поморщился: он терпеть не мог жаргона, перекочевывающего периодически в сленг его коллег от их же подследственных. Но делать Валерию замечание не стал, просто поправил:

– Убито было шесть человек, в их числе старики, дети. Пропали только драгоценности, деньги, которые в доме были, остались нетронутыми! Среди бандитов была баба... Мальчик, ему тогда едва исполнилось одиннадцать, выжил. И он, и ближайшая подруга хозяйки дали описание пропавших вещей. Это ожерелье было среди них.

– При чем тут тогда легенды? – с любопытством спросил Валерий.

– При том, что, как рассказала нам подруга, это ожерелье жене подарил бизнесмен на пятнадцатилетие их свадьбы, купил его на Сотби вместе с легендой о том, что когда-то оно принадлежало фрейлине – теперь уже не помню какой – английской королевы. В общем, в те времена, когда Англия воевала с Индией. А рубины для него фрейлине любовник привез как раз оттуда, вроде бы чуть ли не грабанув там какой-то храм, что ли. Поподробнее тебе Турецкий расскажет, такие вещи он всегда знает. В общем, камни настоятель ограбленного храма проклял, и с тех пор всем владельцам их они приносят смерть. Начиная с той фрейлины, которую этот же любовник и убил!

– Ну последней хозяйке они смерти, как видите, не принесли, – улыбнулся здравомыслящий Померанцев. – Хотя, конечно, и везения тоже лишили... Ну и сука эта Голубинская!

Грязнов-старший посмотрел на Померанцева, на скулах которого дернулись желваки, и, ничего не ответив, открыл дверь и вернулся в гостиную.

В кресле возле стены, противоположной трем французским окнам, задумчиво взирая на них, сидела Галя Романова. При виде неподвижно замершей Галочки Вячеслав Иванович удивленно поднял брови и в свою очередь уставился на нее. Выждав пару секунд, он наконец не выдержал:

– Товарищ Романова, у вас что, перекур?.. Если вы так устали...

Галя спокойно перевела взгляд на Грязнова-старшего и мягко улыбнулась:

– Я, Вячеслав Иванович, не устала, я пытаюсь сообразить...

– Сообразить?

– Ну да... В самом начале, когда я осматривала окна, что-то было не так, а что – я не засекла! Вот и стараюсь вспомнить.

Ее шеф немедленно подошел к окнам и внимательно осмотрел все три по очереди. Собственно говоря, осматривать особо было нечего, кроме абсолютно пустых подоконников, ширина которых решительно исключала наличие в них тайника, чисто вымытых стекол с разноцветной мозаикой в верхней закругленной части да затейливо присобранных штор из золотистой парчи. Пожалуй, французским из всех трех можно было назвать только одно – среднее, действительно сделанное в пол и выходившее на балкончик столь узкий, что он был мал даже для одного человека. Это окно, как выяснилось в самом начале осмотра, оказалось крепко заколоченным.

– И что же тебя тут смущает? – Вячеслав Иванович с интересом повернулся к своей воспитаннице, ставшей в итоге отличным оперативником, одним из лучших в его департаменте.

– Н-не знаю... – Галочка нахмурилась и, поднявшись, подошла к окнам. – Какая-то мелочь, деталь... Я должна вспомнить!

Грязнову показалось, что девушка сейчас, совсем как когда-то в детстве, сердито топнет ногой, но вместо этого Романова подошла к крайнему окну, что-то бормоча себе под нос. Вячеслав Иванович прислушался:

– Так... Вначале я осмотрела подоконник, затем пол, переплеты... – Она, словно иллюстрируя свои слова, легко проводила руками по перечисляемым ею частям окна. – Потом сдвинула шторы...

Галя потянула за довольно толстый витой шнур, на конце которого вместо кисточки была мягкая шелковая ручка, напоминавшая по форме большую каплю.

Романова продолжала восстанавливать в памяти свои действия:

– Потом снова раздвинула... Подошла ко второму окну... Осмотрела переплеты, пол, плинтус, задвинула што... Есть!..

Из соседней спальни, услышав торжествующий Галин возглас, высунулся Померанцев, отправившийся помогать Яковлеву с описью найденных драгоценностей, и с любопытством уставился на Галю. Девушка не обратила на него ни малейшего внимания, едва не приплясывая на месте от нетерпения.

– Вячеслав Иванович, есть! Вот – держалка у шнура на этом окне... Попробуйте сами!

– Что попробовать? – Вячеслав Иванович едва сдерживал улыбку.

– Подержите ее немного на весу, она тяжелее той, что на первом окне и на третьем, – там что-то есть... Вот, я чувствую даже... Точно есть, что-то твердое в середине!..

– Будь осторожна! – Грязнов аккуратно вынул из Галиной руки парчовую ручку и, освободив ее от шторы, вытянул на свет.

– Я же в перчатках, – не поняла его Романова.

– Не в этом дело... Смотри, эту штуку действительно вспарывали, потом снова зашили... Померанцев!

– Я тут! – отозвался Валерий, давно уже стоявший рядом с Вячеславом Ивановичем и Галей.

– Приведи сюда одного из понятых и возьми у Володи фотоаппарат. Чистый бланк протокола осмотра на столике... Женщина, дворник, что ли, пусть остается с Яковлевым, веди охранника. Отойди, Галя! А еще лучше дуй на кухню, ее еще не осматривали, насколько я понял. Я кому сказал?!

Галочка с обидой посмотрела на Вячеслава Ивановича:

– Вы, значит, останетесь, на случай если там что-то взрывоопасное, а я, значит...

– Совершенно верно! Это приказ... Шагом марш!

То, что в итоге извлекли из заново вспоротой ручки или, как ее определила Галочка, «держалки», взрывоопасным не было. Спустя несколько минут в руках Вячеслава Ивановича оказалась обыкновенная ампула с прозрачной жидкостью, заткнутая притертой резиновой пробкой. Ампула была довольно большая, не совсем обычным выглядело и стекло – желтовато-красного оттенка.