Непотопляемый - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 44

– Если ты не против, я сама и позвоню ему, – пробормотала она.

– Могла бы и не спрашивать, – слабо улыбнулся Олег. – Как думаешь, вышвырнет меня ваш Турецкий из группы или нет?

«Вышвырнуть-то, может, и не вышвырнет, – подумала Галя, – но вот в следующий раз вряд ли пригласит к сотрудничеству...»

– С какой стати? – сказала она вслух. – С каждым такое может произойти... Да если разобраться, и происходит, можно сказать, на каждом шагу! Покажи мне хоть одного оперативника, ни разу в жизни не упускавшего объект!.. Все, я звоню!

Будить Вячеслава Ивановича пришлось довольно долго. На звонок он отреагировал только после восьмого гудка, зато никакого раздражения в голосе Грязнова-старшего действительно не слышалось.

Внимательно выслушав Галочку и немного помолчав, Вячеслав Иванович неопределенно хмыкнул, еще помолчал и, наконец, попросил ее передать трубку Олегу.

– Здравствуйте, Вячеслав Иванович, – произнес тот довольно-таки жалким тоном.

– Привет, горемыка, – вздохнул Грязнов-старший, – как это тебя угораздило?..

И, поскольку Олег молчал, продолжил:

– Ладно, с Сашей я, так и быть, сам поговорю, с утра он будет занят, так что ты к нему раньше двух не объявляйся. Сейчас поедешь к дому этого сукина сына, аккуратненько, по мере возможности, проверь квартиру, вдруг он там?.. В любом случае, останешься на всякий случай у подъезда. Утром пришлю кого-нибудь из наших парней на смену, поедешь домой и будешь ждать звонка... От меня или Сан Борисыча.

– Вячеслав Иванович, – пробормотал Гнедич, – я... Я правильно понял, что с утра временно отстранен?..

– Не выдумывай! – сердито возразил Грязнов. – Тебе отдых хотя бы на пару часов за двое суток и вовсе не требуется?..

И, не подозревая, что повторяет фразу, произнесенную самим Олегом некоторое время назад, добавил:

– В конце концов, опер – тоже человек! Пару суток не поспишь, не то что фигуранта – слона, сбежавшего из зоопарка, упустишь!..

– Ну, что я тебе говорила?! – Галочка просияла и тут же посерьезнела. – Ладно, давай по коням! Надеюсь, до утра ты продержишься, а я – домой, мне через три часа уже вставать... Конечно, если не уговорю Володьку немного передежурить... Спать хочется – зверски!

– А с меня весь сон слетел, – признался Олег. – Ты, может, и не поверишь, но так, как сейчас, я никогда в жизни не прокалывался...

– Какие наши годы! – улыбнулась Романова и, кивнув Гнедичу, направилась к своему «жигуленку».

– ...Таким образом, – произнес Александр Борисович, – сказать, что итоги расследования на данный момент утешительные или, напротив, неутешительные, мы не можем... Если можно так выразиться – смешанный результат.

Полковник Михаил Анисимов, впервые по просьбе Турецкого присутствовавший на заседании оперативно-следственной группы Турецкого по личной просьбе Саши, слегка улыбнулся. Олег Гнедич, ожидавший, что над его головой вот-вот грянут все громы небесные, пристроившийся в самом дальнем углу кабинета, попытался вжаться в свой стул еще сильнее, чем до этого. На лицах остальных присутствующих – Валерия Померанцева, Светланы Перовой, Грязнова-старшего и Володи Яковлева ничего особенного не отразилось.

– С одной стороны, – продолжил Турецкий, – лично я считаю, что две последние версии по убийству Николая Петровича Познеева – версия, связанная с убитым Башкиром и его пропавшим адвокатом, и версия, связанная с таможней, явно начинают «срастаться»... С другой – основные фигуранты по ней оперативно-следственной группой упущены: либо мертвы, либо бесследно исчезают...

Не только Гнедич, но и Володя Яковлев, которому в свое время, параллельно с Непотопляемым, было поручено следить за Башкиром, правда, исключительно в дневные часы, почувствовал себя при этих словах Александра Борисовича несколько не в своей тарелке.

– И, как ни странно, самым обнадеживающим моментом во всей этой неразберихе по-прежнему остается теперь уже абсолютно достоверный портрет киллера, которого мы с вами, увы, никак не можем идентифицировать... Оба свидетеля – и мальчик, и появившийся после убийства Башкира свидетель Зинкевич, оказавшийся, на наше счастье, художником – указывают на данного человека именно как на киллера...

– Александр Борисович, – осторожно вмешался до этого молча слушавший Анисимов, – вы не могли бы изложить свой вариант «срастания» упомянутых вами версий?..

– Возможно, и смог бы, если б вы, Михаил Иванович, осчастливили меня присутствием на допросе Марусина, а не только Арциховского! – холодно произнес Турецкий. – О чем я просил вас еще неделю назад.

– Вы же знаете, бумаги в нашей системе, так же как и в вашей, от подписи до подписи путешествуют дольше, чем хотелось бы, – спокойно, ничуть не смутившись, возразил полковник госбезопасности. – Как только последняя из подписей появится, я лично готов...

– Ну и я буду к тому времени готов ознакомить вас с нашим вариантом случившегося. Вы же не хотите услышать от меня, пусть и логично скрепленные между собой, но домыслы?.. Вот видите! К тому же, надеюсь, за то время, которое понадобится, вам удастся наконец вычислить, кто из ваших сотрудников сливает бандитам информацию!..

Анисимов слегка отшатнулся от торца стола Турецкого, возле которого сидел, и заметно побледнел. В кабинете установилась мертвая тишина.

– Почему вы... – заговорил, наконец, полковник, явно едва сдерживая злость, – решили, что...

– Да потому, – не дал ему закончить фразу Александр Борисович, – что во всем, что касается таможенного варианта, и не только его, бандиты все время, особенно в последние дни, опережают нас на шаг... Именно ключевые свидетели и фигуранты исчезают с доски, как съеденные пешки!.. Не удивлюсь, если вашего Марусина замочат прямо в камере... Кажется, он на данный момент единственный имеющийся в наличии и пока что живой-здоровый, явно располагающий необходимой как вам, так и нам информацией... Я не прав?

На этот раз не только подчиненные Турецкого, редко видевшие его в столь раздраженном состоянии, но и полковник Анисимов тоже счел за лучшее промолчать. Очень кстати для него на столе Александра Борисовича зазвонил внутренний телефон.

– Да! – Голос Саши все еще звучал сердито. – Слушаю, Костя... Что ж, и слава богу... Почему не слышишь особой радости? Потому что пока не понял, что это дает нам лично... А-а-а... Теперь понял... Извини, у меня совещание, зайду, как только закончу... Да.

Турецкий положил трубку и, ощутив на себе сразу около десятка вопросительных взглядов, усмехнулся.

– Только что объявлено об отставке некоего замминистра, имя которого хорошо известно и нам, и, полагаю, вам, Михаил Иванович, – кивнул он в сторону Анисимова, – Ахмеда Ахмедовича Митарова... Пока, пожалуйста, «нон комменс»... Сейчас я еще раз попрошу всех присутствующих, без какого-то бы ни было исключения, внимательно посмотреть на теперь уже выполненный профессионально портрет человека, засветившегося на обоих убийствах: Познеева и Башкира... Надеюсь, не откажетесь, Михаил Иванович?

Полковник Анисимов усмехнулся и, протянув руку, взял из пачки заранее отксерокопированный Турецким рисунок. Остальные листки Вячеслав Иванович, подхвативший их из рук Александра Борисовича, начал раздавать всем присутствующим.

Внимание участников совещания, правда, больше было привлечено к Михаилу Ивановичу, разглядывающему рисунок, – ровно до того момента, пока тот, порассматривав его некоторое время, не покачал слегка головой, одновременно пожав плечами. И чтобы ни у кого не осталось сомнений, добавил:

– Мне очень жаль, конечно... Но я уверен, что вижу этого типа впервые... Во всяком случае, никто похожий на него за последние пару лет по нашим делам не проходил...

Некоторое время в кабинете Александра Бо-рисовича слышался лишь шорох передаваемых следователям и оперативникам листков бумаги, потом снова установилась тишина, в которой кто-то, кажется, Светлана Перова, разочаровано хмыкнул.

Олег Гнедич получил портрет подозреваемого последним. Бросив на него первый, безразличный взгляд, он неожиданно нахмурился... Где-то он уже видел и эту круглую физиономию, и напряженно-мрачный, исподлобья взгляд темных глазок неопределенного цвета... И словно эхом его мысли прозвучал неуверенный голос Володи Яковлева: