Невеста-заложница - Фэйзер Джейн - Страница 28

— Ты не можешь винить меня в том, что я так думаю.

— Могу, — отрезал он. — Я определенно могу винить тебя в том, что ты вообразила, будто у меня хватит совести заставить невинную девушку расплачиваться за чужие грехи.

— А что же тогда ты проделал со мной? Или я в чем-то виновата перед тобой? Или ты не заставил меня расплачиваться за чужие грехи?

Руфус молча пригвоздил ее взглядом, а потом вдруг расхохотался:

— Твоя взяла, малышка. Присаживайся. — И он нажал ей на плечи, чтобы заставить опуститься на стул. Однако Порция не уступала, с вызовом глядя в лицо Руфусу. Он почувствовал, как напряглись ее плечи, такие худенькие, что сожми пальцы посильнее — и сломаются. — Присядь, — повторил он. — Я ведь должен хотя бы частично возместить причиненный тебе ущерб. Или ты слишком напугана, Порция?

— Нет! — Девушка опустилась на стул возле стола. — А, мне следует бояться?

— Нет, — покачал головой Руфус. — Но я же предупреждал о том, что иногда становлюсь буйным.

Из чайника, висевшего на крюке над очагом, он наполнил водой таз и принес его к столу. Поворачивая ее лицо так и этак, хозяин принялся вытирать влажным полотенцем лицо своей пленницы, осторожно смывая засохшую кровь и грязь.

— Нянька из меня никудышная, — пробормотал он. — И как это тебя угораздило так разукраситься?

— Я и не знала, что этот терновник такой колючий, пока не залезла в куст, — отвечала Порция, чувствуя странное тепло от прикосновения этих больших, сильных рук, действовавших с удивительной нежностью.

— Просто ради интереса — можно узнать, куда бы ты подалась, если бы и вправду сбежала? — Руфус с удовлетворением еще раз осмотрел ее лицо — вроде бы все царапины были промыты. — Местность тебе не знакома, до любого жилья идти далеко.

— Об этом я не задумывалась.

— Просто у тебя в обычае такие выходки?

— Вообще-то у меня не было обычая спасаться бегством от похитителей! — Раскосые зеленые глаза так и сверкали под рыжей растрепанной шевелюрой.

Безрассудная отвага этой взъерошенной, в драном платье, тощей и неуклюжей, как пугало, девицы с россыпью ярких веснушек на угловатом бледном лице не могла не задеть Ру-фуса за живое.

— Да у тебя тут настоящее воронье гнездо, — буркнул он с невольной улыбкой, вынимая сухие листья из спутанных волос. Осторожно расчесывая их пальцами, Декатур продолжал находить все новые колючки и ветки.

Порция удивленно распахнула глаза, а бледные щеки слегка зарумянились. А Руфус как ни в чем не бывало распутывал особо тугой колтун, образовавшийся вокруг ниток из одеяла, и все также бормотал себе под нос:

— Где-то тут у меня была мазь. — Он бросил на стол полотенце и заглянул в выложенную камнем кладовку в задней части дома. — Ага, вот она. Воняет жутко, зато отлично помогает. — И он снова показался в комнате, снимая крышку с маленькой гипсовой коробочки. — А теперь не дергайся. Она немного жжет. — С этими словами Руфус обмакнул палец в пахучую массу и принялся намазывать Порции царапины.

Порция недовольно сморщилась. Ничего себе немного! Все лицо горело так, будто на нее напал целый рой пчел!

— Через минуту станет легче, — уверял Руфус, вертя ее за подбородок и высматривая, не осталась ли какая-нибудь ссадина незамеченной. — Сойдет, пожалуй. — И он снова закрыл коробочку. — Так, что еше мне следует возместить… Ах да, пища. Путь от замка Грэнвилл чертовски долгий, ты, должно быть, умираешь с голоду…

Действуя все так же спокойно и невозмутимо, он двигался между кухней и кладовой, подавая на стол хлеб, сыр и холодное мясо. Как странно: это большое, полное скрытой мощи, тренированное тело закаленного бойца скорее было бы уместно на поле брани, а не в тесноте убогой кухни, и все же Руфус выглядел совершенно по-домашнему.

— Сперва отведай вот это. — Из медного кувшина он налил густых белых сливок и поставил перед ней полную кружку.

— Я не пила молоко с тех пор, как была маленькой девочкой, — запротестовала было Порция, но тут же, к собственному недоумению, обнаружила, что содержимое кружки выглядит на редкость аппетитно.

— Сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Только-то? — Естественно, это относилось не к ее внешнему виду, а к поведению и суждениям, говорившим о богатом жизненном опыте.

— Безродным бродягам волей-неволей приходится взрослеть быстро, — язвительно заметила Порция. Руфус в ответ ограничился тем, что выразительно приподнял бровь и пожал плечами. И потянулся за каменным кувшином с виски на верхней полке.

— Ну и что ты теперь собираешься делать? — поинтересовалась Порция, набив себе рот хлебом с мясом. Руфус ответил не сразу.

— Хохотать как безумный — это одна возможность. Завывать как баньши — другая.

Не успела Порция задать следующий вопрос насчет размера выкупа, который он собирался потребовать за Оливию, как в дверь кто-то забарабанил. В дом ворвался Уилл — с таким видом, будто за ним гнался сам Люцифер.

— Тысяча чертей, Руфус, Джордж сказал, что украли не ту девчонку! — И он ошалело уставился на Порцию. — Это ее, что ли?

— Как видишь, Уилл, — отвечал Руфус, невозмутимо поддев на кончик ножа кусок сыра и отправляя его в рот. Тем временем Уилл прошел в комнату и разглядел пленницу повнимательнее.

— А что у нее с лицом?

— Исцарапано и намазано мазью. — Руфус отпил прямо из кувшина. — Да ты бы лучше присел и выпил эля.

Порция прижала руки к лицу, которое все еще горело. Судя по всему, ссадины опухли и вид у нее был неприглядный — вон как пялится на нее этот молодой разбойник. Предложенная ей мазь запросто могла оказаться очередной дьявольской уловкой, чтобы обезобразить еще сильнее.

— Ничего страшного, — заверил Руфус, правильно угадав ее мысли. — Жжение скоро пройдет. И через час ты станешь свежа, как июньский дождь. — Он заботливо отрезал еще мяса и положил ей на тарелку. — Добавить тебе сливок или теперь лучше эль?

— Эль, пожалуйста. — Вроде бы не имело смысла отвечать грубостью на столь щедрое гостеприимство, хотя ситуация выглядела невероятной, и пленнице временами казалось, что она вот-вот проснется.

А Уилл словно прирос к полу, не в силах оторвать от нее недоверчивый взгляд.

— А эта-то кто такая?

— Порция Уорт, — фыркнула она, не в силах долее выносить, когда какой-то идиот обсуждает ее, словно мебель. — Если у вас еще есть вопросы, не лучше ли обратиться с ними ко мне?

Уилл покраснел до самых корней своих светлых волос, а синие глаза, совсем не такие яркие, как у его кузена, наполнились смятением.

— Тысяча извинений, мэм. Я вовсе не желал вести себя непочтительно.

— Непочтительно? — воскликнула Порция. — После того как меня похитили, стянули и связали, как сардельку, и отбили все бока на этом ужасном коне, у вас поворачивается язык говорить о почтительности?!

Уилл беспомощно посмотрел на Руфуса, который стоял, небрежно прислонившись к каминной полке и держа тяжелый каменный кувшин на сгибе пальца за узкое толстое ушко.

— Но… но разве Грэнвилл заплатит…

— Сильно сомневаюсь, — перебил его Руфус. — Хотя все равно будет забавно, что он ответит. Письмо с требованием выкупа отправлено сразу после того, как увезли девицу. Потребуется какое-то время, чтобы он собрался с мыслями.

— А если маркиз не станет отвечать?

Из ярко-синих глаз моментально улетучилось лукавство, и волевое лицо закаменело.

— Тогда придется искать другой способ, Уилл.

— Но… Но я так и не понял, кто она… то есть кто вы такая. — Уилл неуклюже попытался обратиться прямо к Порции, которая давно позабыла про свой голод и жадно ловила каждое слово в надежде выяснить наконец, чего же именно граф Ротбери хочет добиться от маркиза Грэнвилла.

— Джек Уорт — сводный брат Като Грэнвилла. Эта девушка — его дочь.

— Ох! — вырвалось у Уилла.

— Незаконнорожденная дочь, — скрупулезно уточнила Порция, возвращая взгляд. — Ради которой никто не потратится и на фартинг… после того как умер Джек.

Между ними возникло напряженное молчание, которое невольно нарушил сам Уилл: