Блин – гроза наркобандитов - Некрасов Евгений Львович - Страница 15

Глухо рокотал зависший над протокой вертолет, иногда что-то шуршало по дну лодки – ее, наверное, потихоньку несло течением, – и больше ничего не происходило. Потом вдруг лодка закачалась. В вышине простучала короткая автоматная очередь. Скорее всего это был прощальный салют, потому что вертолет почти сразу же улетел. Стало слышно, как то справа, то слева от лодки плещется вода.

– Кажется, кто-то сидит на нас верхом и гребет, – сказал Блинков-младший. – Покричим, что ли?

– Молчи уж. Что теперь-то кричать? – вздохнула Ирка. – Господи, с кем я связалась? Сарафан оставила на вилле, новый!

Снаружи невнятно бубнили голоса, казавшиеся незнакомыми. Лодку крутили так и сяк и корябали крышку. Блинкову-младшему пришло в голову, что все-таки крышка держится на болтах, и гаечный ключ от этих болтов остался в вертолете. А то почему бы взрослые люди столько возились с этой несчастной крышкой? Опять стало тяжело дышать – дыра-то была в носу лодки.

– Ничего, – подбодрил Ирку Блинков-младший. – Сейчас откроют, а мы им: «Здра-асьте!»

Люди снаружи потеряли терпение и стукнули по крышке так, что затрещала пластмасса. В глаза ударил свет, Блинков-младший сощурился и сквозь ресницы увидел, что лодка вскрыта, как створки раковины.

В щели между крышкой и бортом лодки торчало копье с костяным наконечником.

– Это Паблито, – дрогнувшим голосом сказала Ирка, а в щель уже заглядывали глаза, и глаза эти были чужие.

На копье нажали, крышка отлетела, и Блинков-младший с Иркой увидели жуткие лица, похожие на маски.

Глава IX

Коварные планы самого высокого война

Набу! – вскричал кто-то страшным голосом, и в Блинкова-младшего с Иркой нацелились два копья, два лука с тонкими стрелами из тростника и одна духовая трубка, стреляющая, конечно же, отравленными колючками.

Блинков-младший сразу же заслонил Ирку собой. Он почти не испугался. Он как будто смотрел кино, потому что в настоящей жизни такого не бывает.

В настоящей жизни взрослые большие, а дети поменьше, все ходят одетые и никто не разрисовывает себе лицо в полосочку. А если в настоящей жизни кому-нибудь в кого-нибудь вздумается пострелять, он будет стрелять хоть бумажными пульками из рогатки, хоть ракетами из установки залпового огня «град», но только не тростниковыми стрелами из лука и тем более не отравленными колючками из трубки.

А тут, окружив лодку, по колено в воде стояли явно взрослые, но очень маленькие люди с большими животами. Самый высокий воин был ростом с Блинкова-младшего. В том, что они воины, Блинков-младший не сомневался: во-первых, оружие, во-вторых, боевая раскраска. У самого высокого воина красные полоски на лице, у другого черные, у третьего и четвертого красные и черные, а пятый все лицо намазал черным, оставив полоски чистой кожи, и у всех в проколотых ушах торчали перышки. Воины были не краснокожие, как часто называют индейцев, а терракотовые, вроде цветочного горшка. Самое главное, все пятеро были совершенно голые и совершенно этого не стеснялись. Поэтому они казались как бы одетыми. На них было нестыдно смотреть.

– Набу! – повторил самый высокий воин и натянул тетиву лука.

И опять Блинков-младший почти не испугался. Но ему стало очень, очень грустно.

Вы только представьте себе: с риском для жизни бежать с виллы наркобарона дона Луиса, чуть не задохнуться в лодке, потом в этой же лодке чуть не разбиться и чуть не утонуть (хорошо, что Блинков-младший проковырял в крышке не очень большую дыхательную дырку, а то бы лодка успела нахлебаться воды). И все это зачем? Чтобы голый человек влепил тебе в грудь стрелу с осколком косточки вместо наконечника?! И, кстати, стоило ли ради этого семь лет учиться в школе? Да если бы Блинков-младший заранее знал о такой своей бесславной кончине, он провел бы эти семь лет гораздо приятнее. Он бы целыми днями дулся на компьютере в «Принца Персии» и катался на роликах. Ну, может быть, иногда сходил бы в булочную, если мама попросит.

Грязные пальцы на тетиве лука дрожали от напряжения.

– Уази, – сказал Блинков-младший. Так индеец Паблито называл крокодила. Может быть, это было оскорбительное для воинов слово. Они могли подумать, что Блинков-младший обзывает их крокодилами. Но терять Блинкову-младшему было нечего, а других индейских слов он все равно не знал. «Уази» он запомнил, потому что оно похоже на вездеход «уазик».

Воины переглянулись. Натянутая тетива лука чуть ослабла.

– Уази, – повторил Блинков-младший, решив, что кашу маслом не испортишь.

Два копья, два лука с тонкими стрелами из тростника и одна духовая трубка, стреляющая, конечно же, отравленными колючками, медленно опустились. Самый высокий воин снял стрелу с тетивы, сунул ее в плетеный колчан и спросил с большим сомнением:

– Уази?

– Уази, уази, – подтвердил Блинков-младший.

Самый высокий воин подошел к нему ближе, протягивая руку. Было заметно, что воин побаивается. Блинков-младший взял эту руку с обломанными ногтями, чтобы пожать, но воин скорее всего просто не знал такого приветствия. Он вцепился в запястье Блинкова-младшего и заставил его вылезти из лодки прямо в воду. А потом с улыбкой подал руку Ирке.

– Но-но, без хамства, – дрогнувшим голосом сказала Ирка и сама перевалилась через лодочный борт.

У самого высокого воина обиженно вытянулось лицо, и он сразу начал командовать, чтобы показать, кто здесь главный. Наших взяли под конвой и повели неизвестно куда.

Сельва окружала протоку непроходимым плетнем. Из воды поднимались толстые и гладкие стволы деревьев с воздушными корнями. Там, где оставалось хоть малейшее место, росли кустарники, и буквально все было плотно перевито лианами. Другого пути, кроме как по протоке, по колено в воде, просто не было. Впереди шел самый высокий воин, за ним наши, а за нашими – еще двое: который в черную полосочку и который в черную и красную. Еще двое индейцев остались у лодки.

Идти было трудно. Под ноги все время попадались затопленные то ли ветки, то ли корни. Ноги цеплялись, соскальзывали и проваливались. За полминуты такой ходьбы Блинков-младший дважды чуть не погиб. У него нога провалилась в какую-то подводную нору и готова была сломаться. Падая, он схватился за свисавшую над водой лиану, и эта будто бы лиана вдруг зашевелилась у него в руке! Блинков-младший завопил от ужаса, рухнул в воду, захлебнулся и начал по-настоящему тонуть, хотя воды было по колено. Ногу в норе зажало, как тисками. Блинков-младший не мог встать, даже если бы соображал получше, а он, честно сказать, уже ничего не соображал, только бился, как рыба в сети. В руке он еще чувствовал шевелящуюся змею!

Потом-то Блинкову-младшему стало ясно, что это ему только показалось. На самом деле тот воин, который в черную полосочку, мгновенно схватил змею и убил. Когда второй воин, в черную и красную полосочку, поднял Блинкова-младшего из воды и помог ему освободить ногу, первый уже потрошил змею.

Это сильнее всего потрясло Блинкова-младшего. Воин расщепил ногтем только что сорванный стебель тростника. Расщепленный край получился острым, как бритва. Этим краем воин что-то такое сделал со змеей (Ирка отвернулась, а Блинков-младший смотрел, но не успел заметить). По воде поплыли змеиные потроха, а в руках у воина осталась тушка и отдельно – снятая чулком шкурка. Мало того, вокруг потрохов, тут же начали драться неизвестно откуда взявшиеся рыбешки, а потом плеснула большая рыба, и воин моментально подбил ее из лука и тоже выпотрошил одним неуловимым движением.

Может быть, на рыбьи потроха в конце концов приплыл бы крокодил, и воин в черную полосочку разделался бы с ним точно так же. Но ушедший вперед самый высокий воин что-то недовольно прокричал, и все пошли дальше. Рыбу и змею воин в черную полосочку завернул в сорванные на ходу листья, обвязал тючок лианой и надел через плечо, как сумку на ремне.

Блинков-младший шел и поглядывал под ноги и особенно по сторонам, замечая всякие подозрительно смахивающие на змей лианы. Он, конечно, не мог все время оборачиваться на воина в черную полосочку, но видел, как тот вырезает своей расщепленной тростинкой что-то мелкое. А потом воин догнал Блинкова-младшего и молча накинул ему на шею связанную кольцом веревочку. На веревочке висели два змеиных зуба, кривых и острых, как турецкие кинжалы. С внутренней стороны на зубах были бороздки, по которым змея пускает яд. Блинков-младший понял, что даже для привычных к сельве индейцев это была не совсем обычная змея.