Пляж - Гарленд Алекс - Страница 24

Если бы я не стал рыбаком, то попробовал бы заняться плотничеством. Кухня меня совсем не привлекала. Помимо ежедневного адского труда по приготовлению обеда на тридцать человек, троим поварам пришлось насквозь провонять запахом рыбных потрохов. У шеф-повара по прозвищу «Грязнуля» хранился в палатке запас собственного мыла. Похоже, что бедняга тратил по куску мыла в неделю, но это не помогало.

Плотниками руководил Багз. Багз был другом Сэл, и он раньше работал плотником. Он был ответственным за состояние дома и всех хижин, и именно ему принадлежала идея связать вместе ветки, чтобы получился живой шатер. Судя по отношению остальных к Багзу, было ясно, что он пользуется большим уважением. Отчасти это объяснялось тем, что сделанное им надежно служило, а отчасти — тем, что он был другом Сэл.

Если кого-то здесь и можно было назвать лидером, так это Сэл. Когда она говорила, все слушали. Она целый день ходила — проверяла работу бригад и следила за тем, чтобы все было как следует. Вначале она немало времени потратила на наше благоустройство. И часто плавала вместе с нами к валунам. Но спустя неделю она, по-видимому, уже была спокойна за нас и впоследствии лишь изредка наведывалась в нам в рабочее время.

Единственным человеком без определенных занятий был Джед. Он проводил дни в одиночестве, первым, как правило, покидал лагерь утром и последним возвращался. Кити сказал мне, что Джед подолгу бродил возле водопада и среди скал. Он часто исчезал, ночуя где-то на острове. Возвращаясь, он обычно приносил свежей марихуаны, несомненно украденной с поля. Примерно в два тридцать люди начинали снова собираться в лагере. Повара и рыбаки всегда приходили первыми, чтобы успеть приготовить еду. Потом появлялись огородники с фруктами и овощами, и к трем часам площадка вновь была полна народу.

В течение дня у нас было два приема пищи — завтрак и обед. А больше и не требовалось. Мы обедали в четыре и обычно ложились спать в девять. После наступления темноты кроме курения травки заняться было особенно нечем. Ночные костры были запрещены, потому что они были бы заметны, даже несмотря на живой шатер, и показались бы слишком подозрительными для низко пролетавших самолетов.

За исключением владельцев палаток, все спали в доме. Я не сразу привык спать в компании двадцати одного человека, но вскоре мне это начало нравиться. В доме царило чувство близости, которого были лишены Кити и остальные владельцы палаток, — там существовал один ритуал. Он соблюдался не каждую ночь, но все-таки довольно часто, и всякий раз он вызывал у меня улыбку.

Своим происхождением он был обязан телесериалу «Семья Уолтонов». В конце каждой серии вы могли видеть дом Уолтонов и слышать, как его обитатели желали друг другу спокойной ночи.

В доме существовала похожая традиция.

Когда все уже засыпали, чей-то сонный голос из темноты говорил: «Спокойной ночи, Джон-бой». Потом наступала непродолжительная пауза: мы ждали, кто же подхватит эстафету. И наконец кто-нибудь говорил: «Спокойной ночи, Фрэнки». Или «Сэл». Или «Грегорио». Или «Багз». Или звучало еще чье-то имя, кому говоривший хотел пожелать спокойной ночи. Затем тот, кому пожелали спокойной ночи, должен был передать это пожелание другому, и так продолжалось до тех пор, пока не были упомянуты все.

Начать игру имел право каждый, а имена назывались в любой последовательности. Когда оставалось всего лишь несколько имен, было трудно вспомнить, кого уже называли раньше, а кого нет, но в этом тоже заключался элемент игры. Если вы ошибались, раздавались неодобрительные возгласы и нарочито громкие вздохи, пока вы не исправлялись.

Хотя ритуал и отдавал ребячеством, он был не таким уж глупым. Ни одно имя не упускалось, и с самого начала в перечень были включены Этьен, Франсуаза и я.

Самое классное — это когда вы слышали свое имя, но не узнавали голос человека, который произнес его. Мне всегда было приятно, что кто-то неожиданно выбирает меня. Засыпаете, думая, кто бы это мог быть и кого самому выбрать в следующий раз.

Негатив

Утром на четвертое воскресенье после нашего прибытия все обитатели лагеря собрались на пляже. По воскресеньям никто не работал.

Наступил отлив, поэтому между деревьями и морем было не менее двенадцати метров песка. Сэл организовала грандиозный футбольный матч, в котором участвовали все, кроме нас с Кити. Мы сидели в море на одном из валунов и прислушивались к разносившимся над водой крикам игроков. Наряду с любовью к видеоиграм и видеофильмам нас объединяло безразличие к футболу.

Около моих ног проскользнула серебристая молния.

— Поймал, — пробормотал я, метнув в рыбу воображаемую острогу.

Кити искоса посмотрел на меня.

— Легкая жизнь.

— Рыбная ловля?

— Рыбная ловля.

Я кивнул. Ловить рыбу было нетрудно. Я думал, что, будучи размягченным горожанином-европейцем, не смогу овладеть этим древним искусством, но оно оказалось таким же простым, как и любое другое дело. Нужно только стоять на скале, поджидая, пока мимо не проплывет рыба, а затем пронзить ее острогой. Единственная хитрость — это держать запястье, как при бросании фризби. Только в этом случае острога входила в воду с сохранением силы броска.

Кити провел рукой по голове, ото лба к затылку. Кити не брил голову со дня моего появления, и сейчас череп его был покрыт щетиной.

— Я могу сказать тебе, в чем здесь дело, — произнес он.

— В чем же?

— В жаре. Когда ловишь рыбу, можешь в любой момент окунуться, а на огороде ты только поджариваешься.

— А как насчет водопада?

— Он в десяти минутах ходьбы от огорода. Сходишь туда, поплаваешь, а пока вернешься обратно — снова взмок от пота.

— Ты разговаривал с Сэл?

— Вчера. Она сказала, что я могу сменить работу, если найду с кем поменяться. Но найдется ли такой, кому хочется работать на огороде?

— Это Жан.

— Да. Жан. — Кити вздохнул. — Жан де чертов Флоретт.

— Жан Фрогетт, — добавил я, и Кити засмеялся.

С пляжа донесся крик. Этьен, по-видимому, забил гол. Этьен бегал по полю кругами, ликующе вскинув руки, а Багз, капитан другой команды, орал на своего вратаря. Подальше, возле деревьев, я увидел Франсуазу. Она сидела с небольшой группой зрителей и аплодировала.

Я поднялся:

— Хочешь поплавать?

— Давай.

— Мы можем сплавать к кораллам. Я еще не видел их. Давно хотелось на них посмотреть.

— Отличная идея, но сперва нужно взять у Грега маску. Бессмысленно плавать среди кораллов без маски.

Я оглянулся на пляж. Игра возобновилась. Багз с мячом носился по песку, похоже, всерьез решив сократить разрыв в счете. У Багза «на хвосте» сидел Этьен.

— Хочешь взять маску? Я подожду тебя здесь.

— Ладно.

Кити нырнул с валуна. Сделал под водой несколько гребков. Я наблюдал, как Кити плывет у самого дна, пока он не исчез из виду. Наконец он снова вынырнул уже довольно далеко от меня.

— Я еще добуду немного травки, — крикнул он.

Я одобрительно поднял вверх большие пальцы, и он снова нырнул.

Я отвернулся от пляжа к прибрежным скалам. Я искал расщелину в скале, которую несколько дней назад показал мне Грегорио. По его словам, как раз под ней и находились самые красивые коралловые рифы.

Сначала я пришел в замешательство. Я был уверен, что смотрю туда, куда нужно. Грегорио показал расщелину, ориентируя меня на линию валунов, тянувшихся через лагуну подобно камням для перехода ручья. Валуны по-прежнему были на месте, а расщелина исчезла.

Но потом я нашел ее. Грегорио показывал мне ее ближе к вечеру: скалы уже полностью находились в тени, и на их фоне расщелина выглядела темной. Теперь же, в лучах утреннего солнца, неровные края расщелины казались на фоне черного гранита белыми.

— Как негатив, — вслух сказал я, смеясь над своей ошибкой.

С футбольного поля снова донеслись крики. Команда Багза отыграла один мяч.

Кораллы

Под тяжестью двух камней величиной с грейпфрут я опустился на дно и сел на песок, скрестив ноги. Потом я положил камни на колени, чтобы вода не вытолкнула меня обратно.