Пляж - Гарленд Алекс - Страница 25

Вокруг меня повсюду виднелись коралловые рифы — расцвеченные яркими красками пагоды, сливающиеся и расползающиеся в горячих тропических водах. При моем появлении что-то съежилось в глубине их сводов. Движение было едва заметным — просто по цветным созданиям скользнула волна света. Я присмотрелся получше, стараясь определить природу странного явления, но кораллы оставались такими же, как и раньше.

Передо мной лежало странное существо. В моей голове мелькнуло название — «морской огурец». Но я вспомнил его лишь потому, что слышал о подобных обитателях моря. А иначе я мог бы с таким же успехом принять его за… морской кабачок. Существо было больше тридцати сантиметров длиной и толщиной с мое предплечье. На ближайшем ко мне его конце было множество крошечных щупалец. Отломив кусочек коралла, я дотронулся до существа. «Огурец» не пошевелился и не подвинулся. Осмелев, я потрогал его пальцем. Ничего мягче мне в жизни не приходилось трогать. Шелковистая плоть лишь слегка напряглась, и я отдернул руку из страха порвать его кожу.

Чем дальше, тем страньше, улыбнувшись, подумал я. Сдерживание дыхания отнимало у меня много сил. Стук крови в висках и нарастающее давление в легких говорили о том, что у меня осталось воздуха меньше, чем на двадцать секунд пребывания под водой.

Я посмотрел вверх. Над моей головой было еще примерно два метра воды, и я различал неясные очертания ног Кити, свисавших со скалы. Он спокойно болтал ими в воде, как ребенок, сидящий на высоком стульчике, чем привлекал внимание небольшой голубой рыбы. Рыбу главным образом интересовали его лодыжки. Каждый раз, когда они приближались к ней, она бросалась вперед, как бы намереваясь запустить в них свои зубы, но внезапно останавливалась в двух с половиной сантиметрах от цели. Когда же его лодыжки удалялись, рыба двигала плавниками и отплывала назад, наверное, кляня себя за недостаток смелости.

Под маску, на висках, потекла холодная струйка воды. Поскольку я, глядя вверх, запрокинул голову, ищущий выхода воздух начал срывать маску с моего лица. Я быстро опустил голову, надавливая на стекло, чтобы восстановить герметичность маски, но было уже поздно. Под нее просочилось уже слишком много воды. Я скинул камни с колен и начал подниматься на поверхность.

Проплывая мимо Кити, я поддался внезапному порыву и цапнул его за лодыжку, сложив пальцы вместе, чтобы мои ногти были будто ряд зубов.

— Зачем ты это сделал?

Я растирал лицо, зудевшее в тех местах, где к нему прилегала маска. Кити растирал свою лодыжку.

— Это одна маленькая рыбка, — начал я объяснять, а потом неожиданно рассмеялся.

— Какая еще маленькая рыбка?

— Она хотела куснуть тебя, но ее подвели нервы.

Кити покачал головой:

— Я подумал, что это акула.

— Здесь водятся акулы?

— Миллионы. — Он ткнул пальцем на скалы позади себя, указывая в открытое море, а затем снова покачал головой. — Я даже подпрыгнул на месте.

— Извини.

Я выбрался из воды и сел возле Кити на скалу.

— Там, внизу, просто замечательно. Хорошо бы поплавать с аквалангом или с чем-то в этом роде. Одной минуты в кораллах совершенно недостаточно.

— Можно поплавать с пожарным шлангом, — сказал Кити. Он вытащил из кармана пластмассовую коробочку из-под фотопленки. В коробочке лежали кусочки ризлы и травка. — Два года назад я побывал в Уджунг Кулоне. Ты был там?

— Я был в Чарите.

— В Уджунг Кулоне есть коралловые рифы, и местные ребята приспособили там для подводного плавания пожарные шланги. Можно какое-то время оставаться под водой, однако нельзя свободно двигаться. Тем не менее…

— Разве у нас здесь найдутся пожарные шланги?

— Нет.

Я подождал, пока Кити свернет косяк.

— Значит, ты много путешествовал.

— Да. Таиланд, Индонезия, Мексика, Гватемала, Колумбия, Турция, Индия и Непал. Еще Пакистан. Если это можно назвать путешествием. Я был три дня в Карачи проездом… Зачтешь мне его?

— Вряд ли.

— По-моему, оно тоже не считается. А ты много путешествовал?

Я пожал плечами.

— Я никогда не был ни в Америке, ни в Африке. Я только шатался по Азии. И по Европе. Кстати, как насчет Европы? Будем ее засчитывать?

— Если ты не засчитываешь мне Карачи, то нет. — Он закурил косяк. — Какое твое самое любимое путешествие?

Я задумался на секунду-другую.

— Придется кинуть жребий между Индонезией и Филиппинами.

— А самое неудачное?

— Наверное, путешествие в Китай. Я паршиво провел там время. Я пробыл там пять дней и ни с кем не разговаривал, кроме тех случаев, когда заказывал еду в ресторанах. Между прочим, еда была ужасной.

Кити засмеялся:

— Самым неудачным моим путешествием было путешествие в Турцию. Я собирался задержаться в стране на два месяца, но уехал уже через две недели.

— А самое удачное?

Кити оглянулся по сторонам, глубоко затянулся и передал косяк мне:

— Таиланд. Я хочу сказать, это место. На самом деле это не Таиланд, раз здесь нет таиландцев, но… Да. Это место.

— Это место — единственное в своем роде… Сколько ты уже здесь?

— Года два. Даже больше. Я познакомился с Сэл в Чианграе, и мы подружились. Попутешествовали вместе. Потом она рассказала мне об этом месте и взяла меня сюда с собой.

Я бросил погасший окурок в воду:

— Расскажи мне о Даффи. Никто не хочет говорить о нем.

— Да. Все были ошеломлены, когда услышали о нем. — Кити задумчиво почесал свою щетину. — Наверное, не меня надо спрашивать. Я его почти не знал. Или совсем не знал. Он держался на расстоянии, во всяком случае, от меня. Конечно, я знал, кто он, но мы особенно не разговаривали.

— Кто же он все-таки был такой?

— Ты что, шутишь?

— Нет. Я же сказал, что никто не говорит о нем, поэтому…

Кити нахмурился:

— Разве ты еще не видел дерево? Дерево у водопада?

— Да нет.

— Черт! Ты еще ничего не знаешь, нет, Рич? Сколько ты уже здесь? С месяц?

— Да.

— Ну, приятель, — улыбнулся Кити, — завтра я отведу тебя к дереву. Тогда ты все поймешь.

— А почему бы не отправиться туда сейчас?

— Я хочу немного поплавать… Именно сейчас, когда я под кайфом. Теперь моя очередь плавать с маской.

— Мне очень хотелось бы…

Кити соскользнул в воду:

— Завтра. Куда торопиться? Ты уже прождал месяц.

Он затянул потуже ремешок маски на затылке и нырнул. Конец разговора.

— О'кей, — сказал я, глядя на спокойную поверхность воды и смиряя любопытство под действием наркотика и здешнего, пляжного, порядка. — Завтра так завтра.

Когда вновь подошла моя очередь опуститься на дно в маске Грегорио, я внимательно осмотрел кораллы, но прежнее странное явление не повторилось. Жители кораллов попрятались по своим пагодам. А, может, они уже больше не боялись меня.

Багз

В тот вечер, когда уже темнело, нам пожаловали ожерелья из ракушек. Это было не такое уж грандиозное событие, и оно не походило на торжественную церемонию. Просто Сэл и Багз подошли туда, где мы сидели, и вручили нам ожерелья. Но для меня это было очень важно. Как бы хорошо ни относились к нам остальные, отсутствие ожерелий подчеркивало, что мы здесь — новички. Теперь, когда мы удостоились ожерелий, мы тем самым как бы получили официальное признание.

— Какое из них мое? — спросила Франсуаза, внимательно осмотрев по очереди каждое из ожерелий.

— Какое тебе больше нравится, Франсуаза, — ответила Сэл.

— Наверное, я возьму вот это. Мне нравится цвет большой ракушки. — Девушка посмотрела на нас с Этьеном, побуждая завести спор за ожерелье.

— Какое ты хочешь взять, Этьен? — спросил я.

— Сначала выбирай ты.

— Я тебе уступаю.

— А я тебе.

— Итак…

Мы пожали плечами и улыбнулись друг другу. Тогда Сэл наклонилась и взяла из рук Франсуазы два оставшихся ожерелья.

— Вот так, — сказала она и сделала выбор за нас. Ожерелья были почти одинаковы, но в середине моего оказалось щупальце красной морской звезды.