Пляж - Гарленд Алекс - Страница 41

Мне потребовалось полчаса, чтобы добраться до озера, и здесь меня ждало некоторое разочарование. Пока я прокладывал дорогу через заросли, я представлял себе прохладный водоем, в котором смогу искупаться и понаблюдать за скачущими по деревьям обезьянами. Вместо этого я обнаружил грязную лужу и тучи мух. Мухи кусались, должен я добавить. Я задержался возле озера меньше чем на минуту, хлопая себя руками и ругаясь. Затем я начал пробираться дальше в джунгли под звуки звеневшего в ушах обезьяньего смеха.

За исключением ключей травы, изредка царапавшей ноги, мне не попадалось никаких препятствий. Благодаря неделям ходьбы без обуви мои пятки затвердели и сделались практически нечувствительными. Несколько дней назад я выдернул из пятки колючку в полсантиметра длиной. Место, где она вонзилась в пятку, было покрыто коркой грязи, и я понял, что некоторое время разгуливал с занозой, совершенно не ощущая ее.

Самым трудным в этой прогулке было то, что я очень медленно продвигался вперед, вынужденный постоянно огибать чащобы и бамбуковые заросли; кроме того, я плохо представлял, в каком направлении продвигаюсь. Последнее меня не особенно беспокоило, поскольку я был уверен, что рано или поздно доберусь до пляжа или до стены скал. К несчастью, моя уверенность также означала, что я не старался запомнить дорогу, поэтому, наткнувшись час спустя на папайевый садик, я совершенно не имел понятия, как смогу найти его вновь.

Я сказал «садик» ввиду отсутствия более подходящего слова. Папайи росли вразброс и разнились по высоте, поэтому напрашивался вывод, что деревья здесь не сажали. Наверное, почва в этом месте оказалась для них особенно подходящей, или они скучились на такой небольшой площади из-за недостатка места в лесу. Как бы там ни было, они представляли собой красивое зрелище. Большинство плодов ярко-оранжевого цвета, размером с кабачок уже созрели, и воздух наполнял сладкий аромат. Слегка повернув черенок, я сорвал один из плодов и размозжил его о ствол дерева. Прозрачная мякоть по вкусу напоминала пропитанную духами дыню — может быть, звучит и приятнее, чем на деле, но все равно было очень вкусно. Потом я вытащил косяк, скрученный еще перед уходом из лагеря, нашел полянку и расположился, чтобы понаблюдать за собиравшимся под листвой папай дымком.

Спустя некоторое время появились обезьяны. Я не мог определить, какого они вида, но они были маленькие, коричневые, с длинными хвостами и необычными, похожими на кошачьи, мордочками. Сначала обезьяны предпочитали держаться на расстоянии. Они не изучали меня и никак не реагировали на мое присутствие, разве что избегали приближаться ко мне. Вскоре, однако, ко мне неторопливо подошла самка с цеплявшимся за ее живот детенышем и вырвала у меня из руки кусок папайи. Я вовсе не протягивал ей его — я берег папайю до того момента, как докурю косяк, но обезьяна, очевидно, была иного мнения. Она беззаботно поедала папайю, а я от удивления только таращился на нее.

Прошло немного времени, и примеру первой самки последовала еще одна обезьяна. А затем еще одна и другая. За каких-нибудь две минуты они отняли у меня всю мякоть, которую я извлекал из плода. Мое тело покрылось липким соком, глаза слезились, так как у меня не было возможности вытащить изо рта косяк, а маленькие черные пальцы тянулись ко мне со всех сторон. В конце концов каждая из них ухитрилась получить свою долю, и я остался сидеть в позе лотоса в море чавкающих обезьян. Я чувствовал себя настоящим Дэвидом Аттенборо.

Выбраться из джунглей мне помог отчетливый звук падающей воды. Я услышал его через четверть часа после того, как ушел из садика, а потом мне оставалось лишь определить, откуда он доносится.

Я вышел к водопаду возле помеченного дерева и сразу же бросился в образованное водопадом озеро, сгорая от желания смыть с тела пот и папайевый сок. Лишь вынырнув на поверхность, я понял, что я здесь не один. В созданном водяными брызгами полумраке целовались голые Сэл и Багз.

Проклятье, подумал я и собрался тихонько плыть обратно к берегу, но тут Сэл заметила меня:

— Ричард?

— Привет, Сэл. Извини. Я не видел, что вы здесь.

Багз посмотрел на меня и самодовольно улыбнулся. Мне показалось, будто он хочет сказать, что мои извинения отдают жгучим любопытством. Выглядят явной бестактностью рядом с его расслабленной, но откровенной сексуальностью. Я выдержал взгляд Багза, и его улыбка сменилась глупой усмешкой, с которой ему и следовало начать.

— Не пори ерунды, Ричард, — сказала Сэл, высвобождаясь из объятий Багза. — Как ты здесь оказался?

— Пошел прогуляться по Хайберскому проходу и обнаружил несколько папай. А потом пришел сюда.

— Папайи? И много их там?

— С избытком.

— Скажи об этом Жану, Ричард. Его всегда интересуют такие вещи.

Я пожал плечами:

— Дело в том, что я сомневаюсь, смогу ли снова найти их. В джунглях трудно ориентироваться.

Багз снова глупо усмехнулся:

— Для этого нужна практика.

— Умение обращаться с компасом.

Вновь последовала самодовольная улыбка:

— Я провел столько времени среди деревьев, что у меня, наверное, уже появился инстинкт… почти животный, приятель… — Он обеими руками откинул назад мокрые черные волосы. — Может быть, я найду их завтра.

— Удачи тебе. — Я отвернулся, чтобы уйти, и тихо добавил: — Смотри не заблудись.

Я нырнул в воду и поплыл обратно к берегу, а выплыл на поверхность, лишь когда стало слишком мелко. Но я еще от них не отделался.

— Ричард! — крикнула Сэл, когда я выбирался из воды. — Подожди-ка!

Я оглянулся.

— Ты возвращаешься в лагерь?

— Да, собираюсь.

— Хорошо… подожди. — Она поплыла ко мне, слегка похожая на черепаху, потому что из воды торчал ее подбородок. Я подождал, пока она подплывет ко мне.

— Не прогуляешься со мной на огород? Мне надо туда заглянуть, а Багзу нужно вернуться в дом. Одной идти неохота, и, кроме того, мы с тобой уже давно не разговаривали.

Я кивнул:

— Конечно.

— Хорошо.

Она улыбнулась и пошла одеваться.

Хорошие новости

Сэл шла медленно. Иногда она останавливалась, чтобы посмотреть на цветы или вырвать растущую на тропинке траву. Иногда останавливалась вообще без всякой причины и бессмысленно чертила круги в пыли пальцами ног.

— Ричард, — начала она, — я хотела сказать, что мы все рады, что ты нашел наш тайный пляж.

— Спасибо, Сэл, — ответил я, сообразив, что этот разговор затеян не случайно.

— Могу я быть откровенной, Ричард? Когда вы втроем попали сюда, все мы немного забеспокоились. Наверное, ты понимаешь почему…

— Конечно.

— Но вы так хорошо вписались в нашу жизнь. Вы прониклись нашим духом лучше, чем мы могли надеяться… Не думай, что мы не оценили твое участие в поездке за рисом, Ричард, и то, что ты поймал эту замечательную акулу.

— Ну, — я попытался выглядеть скромным, — с акулой мне просто повезло.

— Перестань, Ричард. Благодаря акуле настроение у всех поднялось, а ведь во время продолжительных гроз мораль расшатывается. Я все еще чувствую себя немного виноватой за тон, каким разговаривала с тобой в то скверное сырое утро, но иногда я вынуждена быть… жесткой. Я не считаю себя здесь лидером, но…

— Мы все понимаем это.

— Спасибо, Ричард.

— И ты наш настоящий лидер, Сэл.

— В некотором роде да, наверное. Лидер поневоле. — Она засмеялась. — Люди приходят ко мне со своими проблемами, и я пытаюсь решить их. Взять, к примеру, Кити. Я знаю, что вы друзья, поэтому ты, вероятно, в курсе его проблем.

— Он хочет поменять работу.

— Правильно. Настоящая головная боль. Очень нелегко менять людей. Прежде чем покинуть свою работу, человек должен найти себе замену, а все места на рыбной ловле заняты… Ты же знаешь, он хочет ловить рыбу.

— Знаю.

— Несколько месяцев я втолковывала ему, что это невозможно. Видишь ли, он уже собрался заняться рыболовством, но появилась ваша маленькая группа… Он был ужасно расстроен, Ричард, но не подал виду. Другие в его положении могли бы… я не знаю… разозлиться на тебя.