Паутина Судеб - Самойлова Елена Александровна - Страница 44

– Автора рецепта? – все-таки не удержалась я.

Ланнан с преувеличенной серьезностью пробежалась взглядом по кривоватым строчкам.

– Если бы. По тексту выходит, что вешать на дереве надо овес, сорванный на ржаном поле.

– Элия, а у вас поблизости делянки с дурман-травой точно не водится? А то похоже, что Анисим туда регулярно наведывается… Фантазию неуемную подпитывает. – Я наконец-то отсмеялась, отодвигая стопку «шедевров» и выпрямляясь на лавке.

– Хочешь сходить туда же? – хмыкнула знахарка, начиная переплетать косу заново. У меня на это ушло бы полчаса, а Элия плела пушистые, вьющиеся волосы не глядя – и коса выходила ровная, аккуратная, как пшеничный колосок.

' – Не-е, пусть он эту болотную траву сам курит. Главное, чтобы ни с кем ею не делился, а то жить страшно будет…

– И не говори, – улыбнулась Ланнан, аккуратно складывая разъехавшуюся в который раз стопочку «рецептов» и пододвинула ее поближе к Элии. – Как вы с Анисимом этим уживаетесь в одной деревне? Небось возмущается, что ты у него болящих отваживаешь?

– Первое время пробовал, но потом понял, что лучше не пытаться стать самой большой лягушкой на этом маленьком болоте, потому как отвечать в случае чего придется в полной мере. Да и муж мой в тот год меня навещать приезжал… а с ним даже Дикой Охоте считаться приходится, – вздохнула Элия, поднимаясь с лавки и убирая «рецепты» на книжную полку.

– Твой муж такой сильный волхв? – удивилась дриада, беря с глиняного блюда пирожок. – Тогда почему ты живешь здесь?

– Он не совсем волхв. – Женщина тепло улыбнулась, глядя на пляшущее в печи пламя и доставая с верхней полки огарок свечи. – Он тот, кто защищает, вот и все. Наши дети уже давно выросли и бродят по свету, как и их отец когда-то в молодости, а мне захотелось пожить в тихом месте… подумать… отдохнуть наконец. В надежде дождаться того дня, когда мой муж перестанет принадлежать всему миру… и останется только моим.

Элия подошла к окну, единственному во всем доме, которое закрывали не ставни, а тонкие пластинки прозрачного горного хрусталя, и поставила зажженную свечу на широкий подоконник. Погладила кончиками пальцев холодное стекло.

– Каждый вечер я жду его возвращения… и оставляю для него горящую свечу на подоконнике, чтобы было легче найти дорогу домой. Чтобы он знал – здесь его по-прежнему любят и ждут. Как и много лет назад… Я надеюсь, что он все-таки вспомнит обо мне, когда его долг перед миром будет выполнен, а до тех пор я буду жить здесь. Он всегда возвращается, и какая разница, что иногда между встречами пролетают годы – я знаю, что когда-нибудь он вернется, чтобы больше не уходить.

– А если… если ты его не дождешься? – тихонько спросила я, забыв о глиняной кружке, почти обжигающей ладонь. – Или он вернется слишком поздно?

Немолодая знахарка только улыбнулась, внимательно глядя мне в глаза, и я поняла – дождется. И муж ее вернется, несмотря ни на что. Даже если это произойдет тогда, когда оба будут уже стариками, но смерть они встретят вместе… так, будто бы никогда и не разлучались. Потому что птица не летает с одним крылом – их обязательно должно быть два.

Невольно я подумала – а стала бы я ждать Данте, если бы случилось так, что мир требовал бы от него большего внимания, чем собственная жена и дети? Если бы мне пришлось коротать годы в затерянной посреди леса избушке, каждый вечер зажигать свечу у окна, с трепетом ожидая – не застучат ли по утоптанной тропе конские копыта? Не заскрипят ли доски на старом, добротном крыльце, не стукнет ли входная дверь, впуская в домашнее тепло столь давно ожидаемого хозяина? Сумела бы я сохранить такую же беззаветную веру в его возвращение, как Элия?

Не знаю.

Но не могу сказать, что не попыталась бы. Пока есть ради чего бороться, есть кого ждать у окна…

Есть кого любить.

Мои размышления прервал резкий, отрывистый стук в дверь. Мы с Элией одновременно вздрогнули, когда стук повторился и послышался приглушенный, подозрительно знакомый мне мужской голос, в котором командные нотки непостижимым образом смешивались с просительными интонациями:

– Хозяюшка, впусти усталого путника! Тут снег с дождем, да и холодно, сжалься, сделай милость.

– И кого еще принесло в такую погоду? – вздохнула знахарка, исчезая в сенях.

Я встала с лавки, направляясь следом, и почти не удивилась, когда на пороге обнаружился Ладислав, отряхивающий присыпанный быстро тающим снегом добротный плащ.

Значит… не ошиблась.

Жаль.

Сиреневые глаза некроманта нехорошо блеснули, когда он увидел меня, и Ладислав слегка поклонился, убирая с лица намокшие пряди волос так, чтобы в неярком свете небольшого фонаря в сенях я могла разглядеть белесый шрам на виске.

– Долг платежом красен, не так ли, ведунья? А уж долг крови тем более. – Он склонил голову, прижимая правую руку к груди. – Принимай должника, ведунья Еваника. – Некромант поднял на меня усталые, покрасневшие от недосыпа глаза и неприятно улыбнулся. – Теперь мне за тобой следовать до выполнения обязательства или смерти. Похоже, в моих же интересах надеяться, чтобы тебя побыстрее прокляли.

– Не переживай, – усмехнулась я в ответ. – Судя по всему, убьют меня гораздо раньше.

– Даже не надейся. – Я обернулась и увидела Данте, сидящего на нижней ступеньке лестницы как раз напротив сеней. Аватар задумчиво подпирал подбородок ладонью и оценивающе рассматривал незваного гостя, все еще стоявшего в дверях. – Сначала им придется обойти меня.

– Или меня. – Ладислав шагнул ко мне, обведя ладонью контуры моей головы, словно ощупывая что-то. Запоминает мой магический «след», чтобы следовать за мной, если я не приму его в нашу компанию. Значит, справедливо оценивает свои шансы. – Я не знаю, что удерживает рядом с Еваникой такого… – он замялся, словно подбирая слово, – человека, как ты. Но по какой бы причине ты ни пытался защищать ее, я сделаю это лучше. Хотя бы потому, что моя жизнь и существование в послесмертии напрямую зависят от ее жизни. К сожалению.

– Настолько уверен? – Выражение лица Данте не изменилось, но белки глаз едва заметно потемнели. Не могу не согласиться – некромант в компании меня тоже не особенно радует, а «долг крови» вообще вещь малоприятная для обеих сторон этого магического «договора».

– Бросать слова на ветер – удел низших созданий.

Вот и пообщались. Надеюсь, что хотя бы не подерутся.

– Молодой человек, – вздохнула Элия, подхватывая Ладислава под локоток и ловко разворачивая его лицом к выходу, – кров вы сможете найти в доме старосты, это через два дома на соседней улице, особенно если присовокупите к вежливым просьбам серебряную монетку, но у меня вам делать нечего. Поэтому без обид, но вам лучше уйти. За вашей… хм… за Еваникой я присмотрю. Да и не я одна.

Не подерутся. Отдельное спасибо знахарке.

Некромант, как ни странно, послушно распахнул дверь, впуская в нагретые сени холодный ветер и промозглую сырость, и, уже стоя на пороге, обернулся, внимательно разглядывая Элию чуть светящимися сиреневыми глазами.

– На вас великолепная защита. И очень серьезная «подпись». – Перевел взгляд на меня, едва заметно улыбнулся. – Держись поближе к этой женщине, пока ты здесь, и я буду почти спокоен за твою… сохранность.

Ладислав даже дверью не хлопнул, исчезая в сумерках последнего дня листопада месяца, а я только криво улыбнулась в ответ на вопросительный взгляд Элии. Ну что я могла сказать?

– Мне надо спрашивать, когда именно ты успела оказать настолько серьезную услугу некроманту, что он увязался за тобой от самого Ижена, или сама расскажешь? – негромко поинтересовался Данте, машинально теребя кончиками пальцев витой корешок на прочной зеленоватой веревочке.

Я невольно проследила взглядом за его рукой, за тем, как он поглаживал амулет – и покраснела, наткнувшись на его понимающий взгляд. Похоже, это мне напоминание о предоставленном выборе. Так и хочется завопить – ну почему сейчас?! Не в Андарионе, не в Серебряном Лесу, а сейчас, когда и времени в обрез, и с обстоятельствами не очень-то везет?!