После Кастанеды: дальнейшее исследование - Ксендзюк Алексей Петрович - Страница 30

Целая область психических явлений прежде относилась академической наукой к несуществующим; дисциплина, пытавшаяся изучать эти явления, именовалась парапсихологией и считалась лженаукой.

В отношениях между психологией и парапсихологией всегда было много парадоксов. Например, телепатия — феномен исключительно парапсихологический, регулярно наблюдался в лабораторных условиях между гипнотизером и гипнотиком. Одновременно телепатия считалось исключительно шарлатанскими фокусами.

Эффект синхронности, впервые научно зафиксированный К.Юнгом, работавшим с клиентами, переживающими глубокое погружение в гипноз, обладал стабильной повторяемостью и признавался только благодаря академическому авторитету Юнга, хотя нарушал своим существованием фундаментальные законы, на которых держалась научная картина мира. Принцип (или эффект) синхронности заключался в том, что психодинамические процессы, вызванные гипнотизером или психоаналитиком в психике пациента, получали однозначное, четкое и одновременное отражение в голове тех, кто имел отношение к психотерапевтическому процессу, никоим образом не принимая в нем участие. Такими людьми могли оказаться родственники пациента, его друзья или знакомые, инициировавшие когда-то тот или иной психопатологический процесс. «Чудо» заключалось в том, что задействованные в процессе психотерапии лица могли в момент исцеляющего сеанса находиться на любом расстоянии от излечиваемого клиента и, как правило, не имели ни малейшего понятия о сеансе, проводимом с человеком, о существовании которого они часто уже давным-давно забыли.

То есть полное отсутствие сенсорной связи между гипнотиком и личностью, когда-то принявшей участие в создании травмирующей ситуации, ничуть не служило препятствием для их одновременного исцеления или заметной коррекции в их межличностных отношениях. Явление, согласитесь, парапсихологическое, практически тождественное телепатии, на протяжении десятилетий аккуратно затушевывалось, но продолжало педантично фиксироваться в экспериментальной психологии.

Другие явления — более впечатляющие, но не столь регулярные — также фиксировались в лабораторных условиях достаточно часто: "чтение пальцами", воздействие на угол отклонения лазерного луча, проходящего через жидкокристаллический датчик (феномен АРВИ — А.Ромен, В.Инюшин, 1968), — что уже приближается к телекинезу. Тем не менее психология и парапсихология продолжали пребывать в отношениях оппозиции и даже едва сдерживаемой враждебности.

Положение изменилось кардинальным образом, когда к исследованию психики ряд серьезных ученых привлекли индольные триптаминовые галлюциногены. Станислав Гроф, долго и скрупулезно занимавшийся ЛСД-терапией, исследовавший ДПТ (дипропилтриптамин), обнаружил, что каждый человек (больной или здоровый, неважно) непременно сталкивается с явлениями, которые Гроф назвал трансперсональными. В сферу трансперсональных феноменов попали практически все явления, прежде рассматривавшиеся как парапсихологические. Теперь ученые уже не могли жаловаться на неповторяемость результатов эксперимента. Экстрасенсорные перцепции с относительной легкостью воспроизводились в лабораториях — везде, где экспериментаторы отваживались применять индольные триптамины. Не только телепатические явления или принцип синхронности, но и куда более странные, вызывающие феномены (вроде "астральной проекции", волевой посылки, психометрии, говорение на никогда прежде не изучаемых языках и проч.) стали регулярными, повторяемыми, а главное — верифицируемыми. Они стали объектом научного исследования — без сенсационной шумихи, без излишнего привлечения внимания массовой аудитории и проч.

Большая часть «магических», «сверхъестественных» способностей, отмеченная в мистической и оккультной литературе, получила или начинает получать подтверждение в условиях лабораторного эксперимента.

Любопытно, что выход на историческую арену таких мощных фигур, как Шри Ауробиндо и Дж. Кришнамурти, словно бы ознаменовал завершение эволюции индуизма и буддизма — двух духовных течений, оказавших ни с чем не сравнимое влияние на духовную атмосферу Земли. Ауробиндо Гхош философски показал необходимость преодоления дихотомии "дух — тело" для подлинной Трансформации человека, чем сделал решительный шаг в сторону нагуализма, даже не подозревая об этом. Джидду Кришнамурти привлек внимание духовных искателей к безоговорочному отрицанию надевания «человеческих» характеристик на Реальность, к тотальному вниманию, естественным образом расширяющему воспринимаемое пространство во всех отношениях и удаляющему многие автоматизмы перцептивного аппарата. Он отказался от доктрины и метафизики, одним этим приблизив себя к чистому, необусловленному восприятию.

На этом фоне даосизм и дзэн, удалившие практически все мифологические и антропоморфные компоненты, продолжают фиксировать открытые ими реальные связи и закономерности мира-вне-человека. Изучение сознательного изменения процессуальных шаблонов внимания и процессов реагирования, ведущих к включению иного режима восприятия, продемонстрировало заметные сдвиги в структуре энергообмена человеческой формы, а это уже серьезный шаг к трансформационным идеям нагуализма.

(Интересно, что как раз у даосов и дзэн-буддистов можно найти больше всего легенд о «странных» исчезновениях их учителей — высших мастеров данной оккультной доктрины. Легенды повествуют, что далеко не всегда можно было обнаружить тело ушедшего даоса: он удалялся в уединенное место и там пропадал навеки. Подобное «исчезновение» заставляет вспомнить слова дона Хуана: "Ты не сыщешь костей воина на этой Земле".)

Все эти догадки, гипотезы и версии активно подтверждаются современной физической картиной мира. Как было уже неоднократно сказано, современный физик не ищет разумных обоснований магических действий (даже самых невероятных); он стремится выяснить, почему магические феномены доступны не всем и не в любое время. «Сверхъестественное» перестает быть таковым; оно скорее присуще любому человеку как компонент его психоэнергетической нормы.

С точки зрения методологии дисциплина дона Хуана безупречна. Ее трудно назвать магией, хотя бы потому, что ее эффекты проверяемы и опровергаемы. К.Поппер в свое время достаточно четко сформулировал это положение: научным является любое знание, которое теоретически или практически может быть опровергнуто. История нагуализма (в изложении Кастанеды) знала по крайней мере несколько подобных кризисов — ситуаций, когда опыт демонстрировал, что накопленное прежде знание либо целиком, либо в отдельных своих частях оказывалось ложным и требовало ревизии. В таком случае я назвал бы нагуализм специфической наукой о восприятии и способах при помощи восприятия менять структуру энергетического метаболизма собственного тела.

Если мы беремся рассуждать об энергетическом метаболизме живого существа, то вынуждены помнить, что любой энергетический процесс, протекающий в живой материи, вовсе не призрачен, и его проявления вполне возможно фиксировать. Иначе наши рассуждения не далеко ушли бы от теософских, а трансформация, о которой идет речь, превратилась бы всего лишь в абстрактное понятие.

Самая непосредственная проекция энергетических изменений для структуры нашего типа — это изменения в биохимической динамике живого существа. Достаточно вспомнить о том, как измененный энергетический метаболизм у сверхсамовнушаемых христиан приводит к возникновению стигматов — патологических изменений кожного покрова в тех местах тела, где по легенде у распинаемого Христа должны были появиться раны. Стигмат — это ярко выраженная патология на определенном участке кожи. Правда, он скорее напоминает язву, чем рану; тем не менее только активное участие биохимических процессов могло бы вызвать столь красноречивое свидетельство.

Молитва, сопровождаемая яркой визуализацией, — достаточно эффективный метод перестройки определенных энергопроцессов внутри организма. Энергопроцессы манифестируют себя через усиленное выделение одних ферментов, или гормонов, и ослабленное выделение других. В случае возникновения произвольных язв речь идет, возможно, о многократном возрастании гистамина в определенных участках ткани. Как бы то ни было, измененный режим восприятия — это не только изменение активности энергоструктур, но и перестройка определенных биохимических циклов.