Жар-птица. Свирель славянина - Бальмонт Константин Дмитриевич - Страница 21

21

ЦЕЛЕБНАЯ КРИНИЦА

Конь Ильи копытом звонким бьет, рождается криница, Ключ лесной освободился из подземного жерла. Сам Илья в тот миг стремился, улетал в простор как птица, А целебная криница до сих пор в лесах светла. Он летел, не размышляя о зиждительности бега, Без мышленья сердцем зная, как Свобода хороша. И доныне среброводна освежительная нега, И пост хрустальность в чащах Приходи испить, душа.

КАПЛЯ КРОВИ

Красавица склонилась,      Шумит веретено. Вещанье совершилось,      Уж Ночь глядит в окно. Светлянка укололась,      И приговор свершен. Красив застывший волос,      Красив глубокий сон. От одного укола,      Как будто навсегда, Кругом заснули села,      Притихли города. Притихли и застыли,      И все слилось в одно. Везде, в безгласной были,      Глядится Ночь в окно. Всем миром овладела      Ночная тишина. И как немое тело,      Глядит на мир Луна. Красавица склонилась,      Молчит веретено. Решенье совершилось,      Так было суждено. Но капля в ранке малой,      Сверкнув огнем во мглу, Как цвет упала алый,      И светит на полу.  И нежный свет не тает,      Алеет все сильней. Шиповник расцветает,      Весь в призраках огней. Как куст он встал вкруг злого      Того веретена. В молчаньи сна ночного      Разросся до окна. Сияя алым цветом,      Растет он как пожар. И в мире, мглой одетом,      Слабеют ковы чар. Сперва цветы проснулись,      Пошел в деревьях гул. И дети улыбнулись,      Святой старик вздохнул. И лебеди запели      На зеркале озер. Всемирной колыбели      Вдруг ожил весь простор. И вот, на счастье наше,       Глядится День в окно. Еще Светлянка краше,       Шумит веретено.

ПЕРЕД ЦВЕТНЫМ ОКОНЦЕМ

На море Океане есть остров Красота, Сидят в резной избушке три дочери Христа.  Перед цветным оконцем шьют молча три сестры. Гора там есть, и остры уступы у горы.  И если кто восхочет к заманчивой черте, Он больно режет ноги в той вольной высоте.  Не смотрят — видят сестры, и старшая сестра Берет иглу булатну, и говорит: «Пора».  Берет иглу булатну, нить шелкову притом, И вышивает гору на Море голубом.  Потом сестре середней передает тот плат, Встает на нем дорога: пойдешь — нельзя назад.  И плат берет узорный тут младшая сестра, И алым расцветает узором вся гора.  В те самые минутки как расцветает плат, У путника на высях светло глаза горят.  От ран ему не больно, не льется больше кровь, А брызнет, так немедля в цветках зажжется вновь.  И год идет за годом, и ропщет Океан, Но остров тот не гибнет, с богатством горних стран.  И с самого рассвета до поздней до поры, Перед цветным оконцем шьют молча три сестры.

ОГНЕННОЙ РЕКОЮ

Из Арабских дальних стран К нам придя в своем скитаньи, Руссов древних Ибн-Фоцлан Вопрошал о сожиганьи.  Почему, когда простор Здешней жизни Руссом смерян, Труп кладут они в костер, В огнь, что силой достоверен?  Потому, гласил ответ, Что, вступивши в яркий пламень, Возрожден, как цвет и свет, Мрак железа, мертвый камень.  Потому, ответ гласил, Что земному подобает Побывать в жару горнил, Там, где все перекипает.  Да земные телеса Аки Солнце просветятся, Перед тем как в Небеса В царство Солнца возвратятся.  Искушенные огнем, Разлученные с тоскою, Поплывут в свой Отчий Дом, Ярко-огненной рекою.