Стихотворения, не вошедшие в сборники - Набоков Владимир Владимирович - Страница 22

22

24 марта 1924

АВТОМОБИЛЬ В ГОРАХ (сонет)

Как сон, летит дорога, и ребромвстает луна за горною вершиной.С моею черной гоночной машинойсравню — на волю вырвавшийся гром!Все хочется — пока под тем бугромне стала плоть личинкою мушиной, —слыхать, как прах под бешеною шинойрыдающим исходит серебром…Сжимая руль наклонный и упругий,куда лечу? У альповой лачуги —почудится отеческий очаг;и в путь обратный — вдавливая конусподошвою и боковой рычагпереставляя по дуге — я тронусь.

МОЛИТВА

Пыланье свеч то выявит морщины,то по белку блестящему скользнет.В звездах шумят древесные вершины,     и замирает крестный ход.Со мною ждет ночь темно-голубая,и вот, из мрака, церковь огибая,     пасхальный вопль опять растет.Пылай, свеча, и трепетные пальцы     жемчужинами воска ороси.О милых мертвых думают скитальцы,     о дальней молятся Руси.А я молюсь о нашем дивьем диве,о русской речи, плавной, как по ниве     движенье ветра… Воскреси!О, воскреси душистую, родную,косноязычный сон ее гнетет.Искажена, искромсана, но чую     ее невидимый полет.И ждет со мной ночь темно-голубая,и вот, из мрака, церковь огибая,     пасхальный вопль опять растет.Тебе, живой, тебе, моей прекрасной,вся жизнь моя, огонь несметных свеч.Ты станешь вновь, как воды, полногласной,     и чистой, как на солнце меч,и величавой, как волненье нивы.Так молится ремесленник ревнивый     и рыцарь твой, родная речь.

3 мая 1924

ПОДРУГА БОКСЕРА

Дрожащая, в змеином платье бальном,и я пришла смотреть на этот бой.Окружена я черною толпой:мелькает блеск по вырезам крахмальным,свет льется, ослепителен и бел,посередине залы, над подмостком.И два бойца в сиянье этом жесткомсшибаются… Один уж ослабел.И ухает толпа. Могуч и молод,неуязвим, как тень, — противник твой.Уж ты прижат к веревке круговойи подставляешь голову под молот.Все чаще, все короче, все звучнейбьет снизу, бьет и хлещет этот сжатыйкулак в перчатке сально-желтоватой,под сердце и по челюсти твоей.Сутулишься и екаешь от боли,и напряженно лоснится спина.Кровь на лице, на ребрах так красна,что я тобой любуюсь поневоле.Удар — и вот не можешь ты вздохнуть, —еще удар, два боковых и пятый —прямой в кадык. Ты падаешь. Распятый,лежишь в крови, крутую выгнув грудь.Волненье, гул… Тебя уносят двоев фуфайках белых. Победитель твойс улыбкой поднимает руку. Войприветственный, — и смех мой в этом вое.Я вспоминаю, как недавно, там,в гостинице зеркальной, встав с обеда, —за взгляд и за ответный взгляд соседаты бил меня наотмашь по глазам.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ

Ко мне, туманная Леила!Весна пустынная, назад!Бледно-зеленые ветриладворцовый распускает сад.Орлы мерцают вдоль опушки.Нева, лениво шелестя,как Лета льется. След локтяоставил на граните Пушкин.Леила, полно, перестань,не плачь, весна моя былая.На вывеске плавучей — глянь —какая рыба голубая.В Петровом бледном небе — штиль,флотилия туманов вольных,и на торцах восьмиугольныхвсе та же золотая пыль.

26 мая 1924

Берлин

СМЕРТЬ ПУШКИНА

Он первый подошел к барьеру; очитак пристально горели, что Дантеснажал курок. И был встревожен лес:сыпучий снег, пугливый взмах сорочий…Пробита печень. Мучился две ночи.На ране — лед. В бреду своем он лезпо книжным полкам, — выше… до небес…ах, выше!.. Пот блестел на лбу.     Короче, —он умирал: но долго от землиуйти не мог. "Приди же, Натали,да покорми моченою морошкой"…И верный друг, и жизни пьяный пыл,и та рука с протянутою ложкой —отпало всё. И в небо он поплыл.