Братская ГЭС - Евтушенко Евгений Александрович - Страница 5

5

Б р а т с к а я   Г Э С   п р о д о л ж а е т:

Пирамида,           тебя расцарапало?Ты очнись -             все это вдали,а в подъятом ковше экскаваторалишь горстища русской земли.Но рокочет,            неистребимое,среди царства тайги и зверьяповторяемое турбинамиэхо Стенькиного                «Не зазря...».Погляди -           на моих лопастях,пузырясь,           мерцая                  и лопаясь, совмещаясь,             друг друга толкая,исчезая и возникая,среди брызг            в голубом гуденьеза виденьем            летит                  виденье...Вижу в пенной могучей музыкеАнгары       да и моря Братского - Спартака,          Яна Гуса,                    Мюнцера,и Марата,           и Джорджа Брауна.Катерами швыряясь                  и лодками,волны валятся,               волочаи рябую улыбку Болотникова,и цыганский оскал Пугача.Проступают сквозь шиверадекабристские кивера.Я всю душу России вытащу,я всажу в столетия                   бур.Я из прошлого               светом выхвачузапурженный            Петербург.

ДЕКАБРИСТЫ

Над петербургскими домами, над воспаленными умами царя и царского врага, над мешаниной свистов, матов, церквей, борделей, казематов кликушей корчилась пурга. Пургу лохматили копыта. Все было снегом шито-крыто. Над белой зыбью мостовых луна издерганно, испито, как блюдце в пальцах у спирита, дрожала в струях снеговых. Какой-то ревностный служака, солдат гоняя среди мрака, учил их фрунту до утра, учил «ура!» орать поротно, решив, что сущность патриота - преподавание «ура!». Булгарин в дом спешил с морозцу и сразу - к новому доносцу на частных лиц и на печать. Живописал не без полета, решив, что сущность патриота - как заяц лапами стучать. Корпели цензоры-бедняги. По вольномыслящей бумаге, потея, ползали носы,Носы выискивали что-то, решив, что сущность патриота - искать, как в шерсти ищут псы. Но где-то вновь под пунш и свечи вовсю крамольничали речи, предвестьем вольности дразня. Вбегал, в снегу и строчках, Пушкин... В глазах друзей и в чашах с пуншем плясали чертики огня, И Пушкин, воздевая руку, а в ней - трепещущую муку, как дрожь невидимой трубы, в незабываемом наитье читал: "...мужайтесь и внемлите, восстаньте, падшие рабы!» Они еще мальчишки были, из чубуков дымы клубили, в мазурках вихрились легко. Так жить бы им - сквозь поцелуи, сквозь переплеעь бренчащей сбруи, и струи снега, и «Клико»! Но шпор заманчивые звоны не заглушали чьи-то стоны в их опозоренной стране. И гневно мальчики мужали, и по-мужски глаза сужали, и шпагу шарили во сне. А их в измене обвиняла и смрадной грязью обливала тупая свора стукачей. О, всех булгариных наивность! Не в этих мальчиках таилась измена родине своей. В сенате сыто и надменно сидела подлая измена, произнося за речью речь, ублюдков милостью дарила, крестьян ласкающе давила, чтобы потуже их запречь. Измена тискала указы, боялась правды, как проказы. Боялась тех, кто нищ и сир. Боялась тех, кто просто юны. Страшась, прикручивала струны у всех опасно громких лир. О, только те благословенны, кто, как изменники измены, не поворачивая вспять, идут на доски эшафота, поняв, что сущность патриота - во имя вольности восстать!

ПЕТРАШЕВЦЫ

Барабаны,           барабаны...Петрашевцев казнят!Балахоны,          балахоны,словно саваны,               до пят.Холод адский,              строй солдатский,и ОНИ -        плечом к плечу.Пахнет площадью Сенатскойна Семеновском плацу.Тот же снег            пластом слепящим,и пурги все той же свист.В каждом русском настоящемгде-то спрятан декабрист.Барабаны,          барабаны...Нечет-чет,           нечет-чет...Еще будут баррикады,а пока что           эшафот.А пока что -              всполошенно,мглою      свет Руси казня,капюшоны,          капюшонынадвигают на глаза.Но один,         пургой обвитый,молчалив и отрешен,тайно всю Россию видитсквозь бессильный капюшон.В ней, разодран,                  перекошен,среди призраков,                 огней,плача,       буйствует Рогожин.Мышкин мечется по ней.Среди банков и лабазов,среди тюрем и сиротв ней Алеша Карамазовтихим иноком бредет.Палачи, -           неукоснимоне дает понять вам страх,что у вас -             не у казнимых - капюшоны на глазах.Вы не видите России,ее голи,         босоты,ее боли,         ее силы,ее воли,         красоты...Кони в мыле,             кони в мыле!Скачет царский указ!Казнь короткую сменилина пожизненную казнь...Но лишь кто-то               жалко-жалков унизительном пылу,балахон срывая жадно,прокричал царю хвалу.Торопился обалдело,рвал крючки и петли он,но, навек приросший к телу,не снимался балахон.Барабаны,          барабаны...Тем, чья воля не тверда,быть рабами,             быть рабами,быть рабами навсегда!Барабаны,          барабаны...и чины высокие...Ах, какие балаганына Руси        веселые!