Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов - Страница 34

34

* * *

«Вновь астры зацвели…»

Вновь астры зацвели предсмертным хрупким светом, и сердце страстное в преддверье панихид все факелы зажгло, навзрыд прощаясь с летом, и бьется, и дрожит… В моей руке лежат плоды твои, слабея, и мне прощенья нет, я заперт в западне; так, осень, по тому, что знаю о тебе я, ты знаешь обо мне; жнец вечный я, что жнет на этих нивах полных, но для себя снопов не вяжет по пути; беглец, что обречен всю жизнь скитаться в волнах и суши не найти, — вновь к сердцу, что желать умеет без надежды, приблизилась нужда, еще на пядь одну, но, жаждущее, мнит отринуть смерть и вежды открыть — узнать весну… — Вновь молит сердце, вновь пылает в старых ранах осенней крови жар, и в пламя мир одет. — Как бронзой золото становится в каштанах! Сребристой астры цвет… * * *

«День переходит в День…»

День переходит в День, как запах роз пьянящий. — Ты не ослеп, о нет, среди пустой тщеты сквозь занавес часов ты видишь свет скользящий и вечность, чьи дары познать не в силах ты. Мир замещает Мир. В минуту просветленья твой взор охватит все, лишь от себя самой сокрыта красота и горечь отрезвленья, в слезах, где преломлен и скомкан мир немой. На образах, что спят, не проникая в мысли, останови, беглец, стремленье нищих глаз, там, в бездне бездн твоих, где глыбы слез нависли, лежит, неогранен, бесценный твой алмаз.

ПОЗДНИЙ ДЕНЬ

Твой привкус, Поздний день, вода и запах розы. — Дом холоден, широк, я здесь один — увы, я одинок, ушли желания и грезы, минувшее уйдет, как нежный шум листвы. Всплывает лунный серп, клонится солнце долу. Не бегство горя, нет, и не надежды весть. Здесь царствует покой, подобно ореолу, в согласии со мной готовый цвесть и цвесть. И вечер высится, подобно вечной тени, огромный и пустой, у полной роз стены… Печали внемлю я, средь благостных растений благословляя сень и радость тишины. * * *

«О ты, что был отцом в моем родном гнезде…»

О ты, что был отцом в моем родном гнезде, и, смерти обречен от века, изначала, учил ребенка жить; когда тебя не стало, как солнце на твоей сияло бороде; — я стал одним из тех, скользящих по воде, кто веслам дал покой, чей парус вьется вяло в вечерних сумерках, кто иногда устало с кормы кувшинки рвет, не радуясь звезде, иль глухо запоет, и песнь его едва ли не к небу улетит; окрест луга и дали — все внемлет ей в тиши, на грани забытья… Так длится жизнь моя среди земной печали и бесконечных волн, пока, склонясь, в зерцале вечерних ясных вод тебя не встречу я.

ФРАНЦ ЭЛЛЕНС

Франц Элленс(псевдоним; наст. имя — Фредерик Ван Эрманжан; 1881–1972). — Поэт и прозаик, писал па французском языке. По профессии юрист. Был в дружеских отношениях с А. М. Горьким, переводил стихи Маяковского, Есенина. В своем творчестве, классическом по форме и связанном с романтическими традициями, отражал жизнь простых людей; для стихов Элленса характерны гуманистические мотивы, тяга к миру мечты и фантазии. Автор ряда поэтических сборников («Женщина через призму», 1920; «Сопряженные зеркала», 1950; «Завещание», 1951, и др.).

ТРУД

Перевод с французского В. Львова

Как ты, углекоп, я тоже Работаю в глубине. Пускай бела моя кожа Вся пыль осела во мне. Не надо бояться клети, Что в шахту спускает нас. Но что поделают эти Лампы, коль свет погас?

ВОСКРЕСЕНИЕ

Перевод с французского А. Эфрон

Я спал на ложе голубых небес, В объятьях облачной перины — Лик с ненаписанной картины, Безвестный светоч между звезд, Затерянный среди крылатых сонмов Ангел. Но громовой удар, в дремотной мгле Раздавшийся, меня вернул земле. Очнулся я В ее безмолвных недрах, Ногами в сумрачной воде. Я был один в слепящей черноте, Лишь из незримой бездны доносилась Небытия глухонемая песнь; В ней горечь сочеталась с тишиной. Всем сердцем жадным Я глубоко вздохнул — поднялся ветер И вздыбилась у ног моих волна. Как пленная душа, она Рванулась — и не выдержали сети… Я полетел воздушным пузырьком К поверхности, Воды не потревожа. Да будет свет, о боже! Пусть птица снова Продлит напев, что вечностью самой Был прерван. Пусть душа моя, Что так давно не проронила слова, Вольется в хор времен И в хор людской. И свет настал, Зажегся, точно лампа, В потемки детства несшая покой. Рожденный в мир, Я пробуждаюсь почкой, Я голос пробую, как птица, Сверкаю каплей дождевой, Что серебрится На проводе, Когда гроза прошла. Ростком и семенем я стал отныне, Земля простерлась ложем для меня — Не голубым, но цвета человека: Мой человек — сегодняшнего дня.