Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов - Страница 39

39

«Нож терпенья…»

Перевод с французского А. Сергеева

Нож терпенья подобен ножу, которым на стройке ты разрезаешь свой хлеб насущный, товарищ. Дружеская рука, понимающий взгляд, слово из глубины души — и мы с тобой говорим о любви, товарищ, и никто нас в фальши не упрекнет — ведь мы смотрим вперед. * * *

«В Арагоне тем героическим летом…» [44]

Перевод с французского А. Сергеева

В Арагоне тем героическим летом у меня на глазах умирал верный товарищ. Старое солнце отбрасывало мою тень на землю чистых людей. Предо мной воскресал миф об Антее [45], и я смотрел на спасительницу-землю. Недвижный, ушедший в думы, я пронзал свое сердце золотым клинком действительности. * * *

«Я все так же подобен…»

Перевод с французского В. Львова

Я все так же подобен стреле краснокожего из моего детства. А что до моей визитной карточки, так я давным-давно потерял ее в бескрайнем поле ржи.

ДАВИД ШАЙНЕРТ

Давид Шайперт(род. в 1916 г.). — Поэт, прозаик, драматург; пишет на французском языке. Роман «Длинноухий фламандец» (1959), посвященный теме Сопротивления, издан в СССР в русском переводе. Активно борется за утверждение передовых принципов реалистического искусства, пропагандирует в Бельгии опыт советской поэзии, литературы социалистических стран. Стихи Шайиерта связаны с народной песенной традицией (сб. «И свет запел», 1954; «В этом саду, который стал вселенной», 1956; «Как я дышу», 1960; «Одна роза на десять шипов», 1968, и др.).

ЗИМНЯЯ ПЕСЕНКА

Перевод с французского К. Симонова

Была бы сотня тысяч, Я б все цветы скупил, Весь город бы засыпал. Весь снег бы растопил. Была бы сотня франков, Я б ворох красок взял И кистью на заборах Весну бы написал! Хоть десять франков было б, Купил бы я лимон, Чтоб на остывшей печке Горел, как солнце, он! Ни франка не имея, Окно я распахну, Зайти ко мне без денег Я попрошу весну!

АЗБУЧНАЯ ПЕСЕНКА

Перевод с французского М. Шехтера

Если в небе ты умеешь читать, Объясни, пожалуйста, мне одному: Серо-алое облачко почему К медовому тянется опять и опять? Если азбукой гнезд овладела ты, Объясни, пожалуйста, мне одному: Серо-алая птица почему К белоснежной тянется с высоты? Если в сердце ты читаешь моем, Объясни, пожалуйста, мне одному: Загорелая рука почему Хочет нежной рукой владеть, как цветком?

КАТАЛОНСКАЯ ПЕСЕНКА

Перевод с французского М. Кудинова

Так мало места надо Для нищеты моей, Что камня у ограды Вполне хватило б ей. Так надо места мало Для гордости моей, Что острия кинжала Вполне хватило б ей. Так мало надо места Для радости моей, Что было бы нетесно В груди гитары ей.

ПОЭТУ, СХВАТИВШЕМУ НАСМОРК

Перевод с французского М. Ваксмахера

Послушайте, сударь, теперь вы, пожалуй, могли бы сойти с пьедестала: ночь настала и люди ушли. Кто оценит сейчас благородный изгиб ваших бедер, чела вдохновенность и разлет шевелюры? Кто оценит прекрасный порыв к небесам и к бессмертью? Затекли ваши ноги, онемели ладони, и над глазом назойливой бронзой нависла непокорная прядь, но — такая обида! — пропадает величье зазря! Вокруг ни души, только шальной воробей беззаботно клюет кончик вашего носа. А ведь это, должно быть, убийственно скучно — клевать металлический нос, скучный нос человека, который в изысканной скуке сам под звездами носом клюет, — и воробей улетает, и опять вы один, в пустоте. Даже коты в подворотнях перестали вопить… И тогда, на секунду забыв зачарованность сказочных замков, вы чихаете. Ах, этот низменный звук, этот клич простодушного носа, никогда он не смел проникнуть в парадные залы ваших поэм… Вы чихнули и съежились вдруг, и мне стало вас жаль, мсье поэт, вам так одиноко торчать на своем пьедестале, кругом ни души, и никто не пропишет вам капель от насморка, и нету жаровни, чтоб зазябшие пальцы погреть, даже сторож ночной отлучился куда-то, и никто вам не даст коленкой под зад, чтобы в вашу стерильную кровь просочилась хоть капля шершавой земной поразительной жизни.