Западноевропейская поэзия XХ века. Антология - Коллектив авторов - Страница 64

64

ЗАЩИТА ВОЛКОВ ОТ ОВЕЦ

Что: прикажете коршуну жрать незабудки? Шакалу сделаться кроликом? Или, по-вашему, волк сам себе добровольно выдернуть должен клыки? Чем вам не нравятся правые? Чем не нравятся левые? Отчего с таким изумлением вы, как кретины, уставились в телевизионный экран! Ах, вы узрели неправду в очередной передаче! Но кто же тогда нашивает на генеральские брюки кровавые ленты лампасов? Кто преподносит барышнику жертвенного каплуна? Кто, заходясь от гордости, украшает свое урчащее брюхо, уютно урчащий пупок крестом с дубовыми листьями? Кто берет чаевые — извечные тридцать сребреников (по курсу западной марки) за сокрытье злодейства?! В нынешнем мире воров меньше, чем обворованных. Кто рукоплещет взломщикам? Кто возводит убийц в почетные граждане? Кто исступленно жаждет, чтобы его околпачили и обобрали, как следует? Вот вам зеркало: гляньте, узнайте самих себя, робких, страшащихся грубой суровости правды, неумолимости знанья, передоверивших право на бессмертную мысль стае волков! Вденьте в ноздрю кольцо — вот для вас лучшее украшенье! Нет такой глупости, которую вы бы не слопали, самый дешевый обман способен вас тут же утешить, самое мерзкое рабство примете вы за свободу. Жабоподобные овцы, как вы друг с другом грызетесь, как вы друг друга морочите! Братство царит средь волков, в крепко сколоченных стаях. Слава разбойникам! Вы же, когда вас хотят изнасиловать, лениво ложитесь на постель послушания. Скуля, вы по-прежнему лжете: вам нравится быть растерзанными. Нет, вы не измените мир.

О ТРУДНОСТЯХ ПЕРЕВОСПИТАНИЯ

Воистину великолепны великие замыслы: рай на земле, всеобщее братство, перманентная ломка… Все это было б вполне достижимо, если б не люди. Люди только мешают: путаются под ногами, вечно чего-то хотят. От них одни неприятности. Надо идти на штурм — освобождать           человечество, а они идут к парикмахеру. Сегодня на карту поставлено все наше будущее, а они говорят: недурно бы выпить пива! Вместо того чтоб бороться за правое дело, они ведут борьбу с эпидемией гриппа, со спазмами, с корью! В час, когда решаются всемирные судьбы, им нужен почтовый ящик или постель для любви. В канун золотого века они стирают пеленки, варят суп… Чем они только не заняты? Бренчат на гитарах, режутся в скат, гладят кошек, нянчат детей. Ну, скажите, можно ли с ними построить могучее государство? Все рассыпается в прах! Обыватели, ходячие пережитки прошлого, скопище жалких посредственностей, лишенное мысли! Как с ними поступить? Ведь нельзя же их всех уничтожить! Нельзя же их уговаривать целыми днями! Если бы не они, если б не люди, какая настала бы жизнь! Если бы не они, как бы нам было легко, как бы все было просто!.. Если бы не было их, о, тогда бы, тогда… Тогда бы и я не мешал вам своими стихами!

ЗАПИСНАЯ КНИЖКА

Изношенная, в старой кожаной шкуре, книжка. Стершиеся следы… Роберто Моретти, Сант-Яго… Телефоны, которые давно уже не откликаются или отвечает химчистка… Клодина Авиллон из Клермон-Феррана… Исчезнувшие минуты, имена, записанные наспех в вестибюлях отелей, на вокзальных перронах, на конгрессах. Ольга Диц, Гюнценхаузен… Адресаты, выбывшие неизвестно куда. Абоненты, отключенные от коммутаторов. Разве я бывал когда-нибудь в Клермон-Ферране? Кто это — Ольга, Роберто, Клодина? Любовь, хлеб, разговор, ночь, обещание, которое никто не сдержал. Случай, со своими причудами, со своими мертвыми ликами и слепыми именами. Так и мое имя, мой полустершийся след, останется в чьих-то других книжках. Кто это? Я, вычеркивающий свое имя из ваших книжек.