Путь через равнину - Ауэл Джин Мари Антинен - Страница 92

Джерен повернулся и посмотрел на своих спутников.

— Волк! — сказал он, указав на Волка. Добавил что-то и упомянул Эйлу. Четверо мужчин подошли к костру. Эйла жестами приветствовала их и пригласила сесть.

— Хорошая мысль, — улыбаясь, сказал Джондалар.

— Они голодные? У нас много пищи.

— Почему бы тебе не предложить им поесть?

Она взяла тарелку из бивня мамонта, положила в нее что-то похожее на увядшую траву и целую жареную куропатку, затем протянула тарелку гостям. Подошедший Джерен отделил ногу куропатки. Попробовав сочное и нежное мясо, он одобрительно улыбнулся своим спутникам. Эйла принесла серую куропатку с кореньями и зерном, прихватив небольшие тарелки — плетеные, костяные и одну из дерева. Предоставив им самим делить мясо, она пошла за большим деревянным сосудом и наполнила его водой для чая.

После еды мужчины почувствовали себя свободнее и даже не шарахались, когда Эйла привела Волка познакомиться с ними. Они даже пытались как-то завязать разговор, а не только дружелюбно улыбаться.

— Хадума? — спросил Джондалар.

Джерен печально покачал головой и показал рукой на землю, так что Эйла поняла, что та вернулась к Великой Земной Матери.

— Тамен? — спросил Джондалар.

Джерен улыбнулся и, указав на одного из своих спутников, сказал что-то, упомянув Тамена. Молодой человек, почти мальчик, улыбнулся им, и Джондалар увидел, что он похож на Тамена.

— Тамен, да, — улыбнулся Джондалар, кивая головой. — Сын Тамена, а может быть, и внук. Хотел бы, чтобы Тамен был здесь, — сказал он Эйле. — Он знает немного наш язык. Он был в Зеландонии еще в молодости.

Джерен огляделся вокруг:

— Зел-ан-дон-ии… То… Тонолан?

На этот раз Джондалар печально покачал головой и показал на землю.

Джерен удивленно посмотрел на него и что-то спросил. Джондалар не понял и посмотрел на Эйлу. — Что он спрашивает?

Хотя язык был абсолютно незнакомым, но в нем было нечто присущее всем языкам. Джерен повторил слово, и что-то в его лице или жесте дало Эйле ключ к пониманию. Она вытянула руку, изображая лапу с когтями, и зарычала, как пещерный лев.

Это прозвучало так похоже, что все мужчины испуганно взглянули на нее, но Джерен понимающе кивнул. Он спросил, как умер Тонолан, и он получил ответ. Один из мужчин сказал что-то Джерену. Когда Джерен ответил, Джондалар услышал еще одно знакомое имя — Нория. Тот, кто спрашивал, улыбнулся Джондалару, указал на него, затем на свой глаз и вновь улыбнулся.

Джондалар мгновенно возбудился. Может быть, это означало, что у Нории родился ребенок с синими глазами? А может быть, этот охотник просто слышал о человеке с синими глазами, который участвовал в Ритуале Первой Радости? Еще один показал на свои глаза и тоже улыбнулся. Не намекали ли они на синие глаза ребенка?

Джондалар прикидывал, стоит ли расспросить о Нории, начал было раскачивать руками, как будто убаюкивал ребенка, но, посмотрев на Эйлу, сразу же остановился. Он ничего не рассказывал ей о Нории и о заявлении, сделанном Хадумой на следующий день, когда она сказала, что Великая Мать благословила церемонию и что молодая женщина родит ребенка, мальчика по имени Джондал, у которого будут глаза такого же цвета, как у Джондалара. Он знал, что Эйла хочет ребенка от него… от его духа. Что бы она почувствовала, узнав, что у Нории есть ребенок от него? Если бы он был на ее месте, он бы ревновал.

Эйла показала жестами, что охотники могут спать возле костра. Охотники согласно кивнули, встали и пошли за спальными скатками, которые оставили ниже по течению реки. Почувствовав запах костра, они не были уверены, что это дружественный костер, хотя и надеялись на это. Но когда Эйла увидела, что они, обойдя шатер, направляются к месту, где стояли лошади, она выбежала вперед и подняла руку, чтобы остановить их. Они вопросительно переглянулись. Джондалар тоже дал сигнал, чтобы они остановились. Мужчины нехотя подчинились.

Но тут глаза их расширились от страха, так как из темноты вышла Эйла, ведя на поводу лошадей. Эйла встала между животными и попыталась объяснить знаками и даже жестами на языке Клана, что это особые лошади и что на них не надо охотиться, однако ни она, ни Джондалар не были уверены, что Хадумаи поняли их. Джондалару даже показалось, что они могли подумать, что она обладает каким-то сверхмогуществом и потому вызвала лошадей специально для них, чтобы они их убили. Он сказал Эйле, что надо показать, какие это лошади.

Он пошел к шатру и вытащил копье, затем, размахивая им, стал приближаться к животным, но Эйла преградила ему путь, подняв и скрестив руки, и отрицательно покачала головой. Джерен почесал голову, другие выглядели озадаченными. Наконец Джерен кивнул, взял свое копье, прицелился в Удальца и воткнул копье в землю. Джондалар не понял, решил ли охотник, что нельзя охотиться на этих двух лошадей или вообще на них не надо охотиться.

Охотники спали ту ночь у костра. Они проснулись с первыми проблесками рассвета. Джерен сказал несколько слов Эйле, и, как понял Джондалар, то были слова благодарности за еду. Охотник улыбнулся, когда Волк обнюхал его и дал себя погладить. Эйла пригласила их позавтракать, но они быстро ушли.

— Хотелось бы знать их язык, — сказала Эйла. — Это были хорошие гости, но вот поговорить с ними не удалось.

— Да, общий язык не помешал бы. — Джондалар подумал о Нории, о ребенке и его глазах.

— Когда в Клане использовали слова, другие кланы не могли понять, о чем идет речь, но все понимали язык жестов. Общение всегда было возможно, — сказала Эйла. — Плохо, что Другие не обладают понятным всем языком.

— Да, это очень помогало бы в пути, но мне трудно представить язык, понятный всем. Ты думаешь, что люди из кланов, где бы они ни жили, понимают язык жестов?

— Это не язык, который надо учить. Они с ним рождаются. Этот язык настолько древний, что содержится в памяти со дня рождения, а память эта уходит к началу начал. Далеко в глубь веков. Ты даже не можешь представить, как далеко. — Она с содроганием вспомнила, как Креб, чтобы спасти ее, унес ее прочь из прошлого, и это было вопреки всем традициям, так как по неписаным законам Клана он должен был позволить ей умереть. Но для Клана она теперь была мертва. Когда Бруд приговорил ее к смерти, он не мог достичь желаемого, так как у него не было веской причины. У Креба причина была: она нарушила самое сильное табу Клана. Возможно, он мог бы сделать, чтобы она умерла, но не сделал.

Они начали собираться, упаковывая шкуры шатра, кухонные принадлежности, спальные меха, веревки и другое. Эйла уже наполнила мешки для воды, когда вернулись Джерен и другие охотники. Улыбаясь и явно произнося слова благодарности, охотники поднесли Эйле сверток из шкуры зубра. Она развернула его и обнаружила кусок свежего мяса.

— Спасибо, Джерен. — Эйла подарила ему такую улыбку, от которой обычно Джондалар просто млел. Казалось, она оказала свое действие и на Джерена. Джондалар ухмыльнулся, увидев изумленное выражение на его лице. Но через мгновение тот пришел в себя и, повернувшись к Джондалару, начал что-то говорить, потом замолчал, видя, что его не понимают. Затем, переговорив с другими охотниками, он снова повернулся к Джондалару.

— Тамен, — сказал он и пошел на юг, жестами приглашая их следовать за ним. — Тамен, — повторил он и добавил что-то.

— Думаю, он хочет, чтобы ты пошел с ним, — сказала Эйла, — увидеть человека, которого ты знаешь. Того, кто говорит на языке Зеландонии.

— Тамен, Зел-ан-дон-ии, Хадумаи, — сказал Джерен.

— Он, должно быть, ждет нас. Что ты думаешь по этому поводу? — спросил Джондалар Эйлу.

— Ты прав. Хочешь прервать путь и навестить его?

— Это значит, что нам придется вернуться, и не знаю, как далеко. Если бы мы встретили их еще там, на юге, я не возражал бы против того, чтобы побывать у них, но я жутко не люблю возвращаться, особенно сейчас, когда уже столько пройдено.

— Ты должен сказать ему об этом.

Джондалар улыбнулся Джерену и покачал головой.