Стихотворения - Левитанский Юрий Давыдович - Страница 3

3

Советская поэзия. В 2-х томах.

Библиотека всемирной литературы. Серия третья.

Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.

Москва: Художественная литература, 1977.

Всего и надо, что вглядеться...

Всего и надо, что вглядеться, — боже мой,Всего и дела, что внимательно вглядеться,-И не уйдешь, и некуда уже не детьсяОт этих глаз, от их внезапной глубины.Всего и надо, что вчитаться, — боже мой,Всего и дела, что помедлить над строкою —Не пролистнуть нетерпеливою рукою,А задержаться, прочитать и перечесть.Мне жаль не узнанной до времени строки.И все ж строка — она со временем прочтется,И перечтется много раз и ей зачтется,И все, что было с ней, останется при ней.Но вот глаза — они уходят навсегда,Как некий мир, который так и не открыли,Как некий Рим, который так и не отрыли,И не отрыть уже, и в этом вся беда.Но мне и вас немного жаль, мне жаль и вас,За то, что суетно так жили, так спешили,Что и не знаете, чего себя лишили,И не узнаете, и в этом вся печаль.А впрочем, я вам не судья. Я жил как все.Вначале слово безраздельно мной владело.А дело было после, после было дело,И в этом дело все, и в этом вся печаль.Мне тем и горек мой сегодняшний удел —Покуда мнил себя судьей, в пророки метил,Каких сокровищ под ногами не заметил,Каких созвездий в небесах не разглядел!

Советская поэзия. В 2-х томах.

Библиотека всемирной литературы. Серия третья.

Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.

Москва: Художественная литература, 1977.

ИРОНИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК

Мне нравится иронический человек.И взгляд его, иронический, из-под век.И черточка эта тоненькая у рта —иронии отличительная черта.Мне нравится иронический человек.Он, в сущности, — героический человек.Мне нравится иронический его взглядна вещи, которые вас, извините, злят.И можно себе представить его в пенсне,листающим послезавтрашний календарь.И можно себе представить в его письмекакое-нибудь старинное — милсударь.Но зря, если он представится вам шутом.Ирония — она служит ему щитом.И можно себе представить, как этот щитшатается под ударами и трещит.И все-таки сквозь трагический этот векпроходит он, иронический человек.И можно себе представить его с мечом,качающимся над слабым его плечом.Но дело не в том — как меч у него остер,а в том — как идет с улыбкою на костери как перед этим он произносит:— Да,горячий денек — не правда ли, господа!Когда же свеча последняя догорит,а пламень небес едва еще лиловат,смущенно — я умираю — он говорит,как будто бы извиняется, — виноват.И можно себе представить смиренный лик,и можно себе представить огромный рост,но он уходит, так же прост и велик,как был за миг перед этим велик и прост.И он уходит — некого, мол, корить,-как будто ушел из комнаты покурить,на улицу вышел воздухом подышатьи просит не затрудняться, не провожать.

Советская поэзия. В 2-х томах.

Библиотека всемирной литературы. Серия третья.

Редакторы А.Краковская, Ю.Розенблюм.

Москва: Художественная литература, 1977.

Вот приходит замысел рисунка...

Вот приходит замысел рисунка.Поединок сердца и рассудка.Иногда рассудок побеждает:он довольно трезво рассуждает,здравые высказывает мысли —ну, и побеждает в этом смысле…Сердце бьется, сердце не сдается,ибо сердце сердцем остается.Пусть оно почаще побеждает!Это как-то больше убеждает.

Юрий Левитанский. Стороны света.

Москва: Советский писатель, 1959.

Здесь обычай древний...

Здесь обычай древнийне нарушат.В деревянный ставень постучи —чай заварят,валенки просушат,теплых щей достанут из печи.В этих избах,в этой снежной шири,белыми морозами дыша,издавна живет она —Сибирищедро хлебосольная душа.Если кто и есть еще,быть может,что шаги заслыша у ворот,на задвижку дверь свою заложит,ковшика воды не поднесет,и влечет его неудержимовстреча с каждым новым пятаком —пусть себе трясется эта жиланад своим железным сундуком!Сколько разменя в крестьянской хатеприглашали к скромному столу!Клали на ночьтолько на кровати,сами ночевали на полу.Провожая утром до ограды,говорили,раскурив табак,-дескать, чем богаты,тем и рады.Извиняйте, если что не так!..В дом к себе распахивая двери,не тая ни помыслов,ни чувств,быть достойным,хоть в какой-то мере,этой высшей щедростиучусь.Чтоб делитьв сочувственной тревогевсе, что за душой имею сам,с человеком,сбившимся с дороги,путником,плутавшим по лесам.Чтобы, с ним прощаясь у ограды,раскурив по-дружески табак,молвить:— Чем богаты, тем и рады.Извиняйте, если что не так!