Эльфийская ночь - Дубчек Виктор Петрович - Страница 80

         У настоящих профессионалов и страхи обычно профессиональные. Нет, не ошибиться где-нибудь в грамматике — это было исключено по определению; скорее — опоздать с переводом, исказить оттенок смысла, недослышать или, напротив, уловить чуть больше положенного.

         Но сегодня Виктор Михайлович испытывал страх совсем иного рода. Мастер слова затруднился бы с подбором точного определения; это чувство напоминало то, какое накатывает на ребёнка при первом осознании собственной небессмертности.

         Напротив его "клиента", - переводчик предпочитал отстранённость в работе, - в глубоком кресле возле камина уютно устроилась госпожа Маргарет Тетчер, премьер-министр Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии.

         Госпожа Тетчер улыбалась многозначительно и плотоядно, немигающими влюблёнными глазами вперившись в собеседника. Так мог бы выглядеть флирт в исполнении паучихи.

         Сметая формальные преграды, госпожа Тетчер скинула туфли и поджала ноги; периодически она кокетливо подёргивала пальцами - через равномерные интервалы времени. От ступней госпожи Тетчер еле заметно тянуло сладковатым ароматом свежестриженных ногтей.

         Виктора Михайловича слегка мутило, но переводчик, обслуживающий советскую делегацию, не может позволить себе роскоши сблевать на официальных переговорах. Да и, в конце концов, близкое знакомство с Раисой Максимовной тоже неплохо закалило его продолговатый мозг [4].

         Переводчик кинул взгляд на своего коллегу — нет, по лицу англичанина невозможно было сказать, что тот чувствовал запах. То ли так же умело скрывал тошноту, то ли — привык к вони. Англичанин же.

         Виктор Михайлович перевёл глаза на клиента. Тот широко улыбался, шевеля в воздухе волосатыми руками и поблёскивая знаменитым пятном. Судя по наклону головы, клиент снова рассматривал длинные желтоватые зубы госпожи Тетчер — бедняжка полагал их цвет признаком натуральности. Переводчик, безусловно, не собирался развеивать заблуждения простодушного провинциала: каждый должен заниматься своим и только своим делом. Даже если клиент намеревается продать Родину — настоящий профессионал обязан всего лишь обеспечить быстрый и однозначный перевод заявленной стоимости.

         - Dear Misсha! - проникновенным тоном сказала госпожа Тетчер.

         - Уважаемый Михаил Сергеевич, - автоматически перевёл Виктор Михайлович, против собственной воли подпуская в натренированный голос интимных интонаций.

         Тонкий слух переводчика отметил, как в глубине особняка что-то как будто звякнуло; затем несколько раз быстро цокнуло; затем послышался тихий мужской вскрик, словно кто-то из секретарей случайно порезался ножом для бумаг.

         Где-то за дверью, не чересчур далеко, но и не особенно близко, послышался шум. Это был приятный, успокаивающий шум — не очень громкий, но и не так чтобы тихий. Не вполне монотонный, но и не излишне многозвучный. Умеренно звонкий — хотя и не сказать, что глухой. Вероятно, именно с таким звуком происходят во Вселенной события, на которые мы никак не можем повлиять — и, что куда важнее, не испытываем такого желания.

         Именно с таким звуком отворилась дверь в кабинет.

         До обоняния переводчика донеслись отчётливые запахи металла, оружейной смазки и почему-то конского пота. Диковатое сочетание перебило аромат ногтей госпожи Тетчер; дышать стало немного легче.

         Виктор Михайлович сидел спиной ко входу; оборачиваться ему остро не хотелось. Видимо, сказывался всё тот же профессионализм: переводчик не может позволить себе отвлекаться на шум Вселенной.

         Избегая неуместных телодвижений, Виктор Михайлович смотрел на своего коллегу. Тот, безусловно, уступал советскому человеку в профессионализме: англичанин побледнел, глаза его расширились, он вознамерился встать.

         За спиной зашуршало и звякнуло.

         - Не вставай, - произнёс приятный мужской голос.

         Говорил он по-английски, причём с таким великолепным произношением, что Виктор Михайлович даже несколько позавидовал. Так уж устроен этот язык, что и носителям приходится напрягаться, выдавливая из себя подобающее звучание; нежданный гость, однако, говорил без малейшей натуги — тем не менее, безусловно, носителем не являлся.

         - Сиди, говорю, - сказал гость, - я на минуточку.

         И всё же переводчик принимающей стороны не выдержал — вскочил на ноги. За спиной цокнуло. Точно посередине высокого английского лба, над самой переносицей образовалась маленькая чёрная дырочка. Коллега рухнул на ковёр.

         - А надо было язык учить, - спокойно произнёс голос.

         Судя по шороху одежды, гость перевёл ствол на госпожу Тетчер.

         - Ого, - произнёс голос, наполняясь счастливыми интонациями, - и Железная Пипка здесь! Это я удачно зашёл.

         Запах стриженых ногтей сделался резче. Лицо госпожи Тетчер из влюблённого режима переключилось в стандартный. Она успела агрессивно вскинуть голову, даже опустить одну ногу на ковёр — и лоб её украсился такой же аккуратной дырочкой.

         Тело госпожи Тетчер опрокинулось на широкий подлокотник кресла.

         Цокнуло ещё дважды; нарисовались два пулевых отверстия в области сердца. Кровь брызнула на дряблую шею и огромное янтарное ожерелье. Тело госпожи Тетчер сползло на ковёр у самого камина.

         - Осины нет, - задумчиво сообщил голос, - придётся тебе так полежать.

         Только теперь клиент, прежде словно загипнотизированный зубами и феромонами госпожи Тетчер, начал реагировать.

         - Что, что такое? Как понимать?..

         И Михаил Сергеевич, упираясь в подлокотники, резко развернулся к двери:

         - Т-товарищ!..

         Виктор Михайлович быстро отвёл взгляд. Боковым зрением он успел заметить камуфлированный рукав, ладонь с пистолетом...

         Мелькнула тень; металлический предмет глухо вошёл в соприкосновение с родимым пятном. Михаил Сергеевич мяукнул и вылетел из кресла, мягко уткнувшись лицом в колени госпожи Тетчер.

         Высокие договаривающиеся стороны возлежали драматически, как преступные любовники. Босые ступни госпожи Тетчер всё ещё подрагивали — с той же механической размеренностью.

         - Обернуться не хочешь? - спросил голос.

         - Нет, - сказал Виктор Михайлович, - не хочу.

         Волосы госпожи Тетчер понемногу начинали заниматься от огня.

---

[4] — отдел головного мозга, "заведующий" рвотой.

         Далеко-далеко, в другом мире, откуда злу нет возврата, капитан по прозвищу Немец вытирал нож пучком свежей травы.

         Степь вокруг полыхала сочной зеленью. Где-то за холмом прятался разъезд орков - ордынцы выслеживали одинокого человека в пятнистых одеждах, непонятно как забравшегося в глубь их владений. Но капитан не опасался нападения: сегодня он намеренно попался на пути довольно крупного отряда и перебил его почти полностью; по-настоящему волшебный артефакт — автомат Калашникова.

         Судя по воплям уцелевших, орки признали в человеке того самого колдуна, что нанёс им такой чувствительный удар в низинах. Теперь зелёные прятались в зелёном, выжидая момента.

         Капитан намеревался предоставить.

         - Да ты же болтаешь всё время, - объяснил он существу.

         Существо билось в путах и тонко мычало, отплёвываясь кровью и багровея приметным родимым пятном на лысине.

         - Болтаешь, болтаешь... не могу же я допустить, чтобы ты и оркам всё разболтал, правильно?

         Существо хрипело, извиваясь в траве, как личинка мясной мухи.

         - Ну, извини. И не дёргайся особо — не так я страшно люблю. Знаю, что больно. Это целительная боль. Очистительная.