Век перевода (2006) - Витковский Евгений Владимирович - Страница 63

63

На север

Багрово вздулись паруса на вантах. Карбасы чертят воду серебром. Свисают сети, тяжкие добром От красноперых тел чешуеватых. И снова — к молу, где от близкой мги Дымится город. Двигают домой. Огни домов — расплывшись по кривой, На темных волнах — красные круги. Восток синеет. Каменной плитой Недвижно море. День нагнулся, чтоб Пригубить свет, и обнажил свой лоб, Венок теряя красно-золотой. Вдали мерцает тучка золотая — От янтаря той рощи, что смогла Отстать от дна, когда курится мгла, Но желтыми ветвями в ночь врастая. На них висят утопшие матросы. В воде, как водоросли, волоса. И звезды, замерзая, наги, босы, Зеленый мрак покинут в полчаса.

Вечер

День погрузился в пламенный багрец. Бежит поток, невероятно ровный. И парус. И, как вырезал резец, Там рулевого силуэт огромный. На островах осенние леса В прозрачность неба — головою рыжей. Из темной глуби леса голоса — Мелодией кифар, но тоном ниже. Мгла на востоке льется бутафорно Синим вином из погребальной урны. А ночь, закутавшись хламидой черной, На тени встала, словно на котурны.

Осень

Из леса фавны выйдут — загляденье. Осенний хор. Чудовищный венок. Рог загудел. Под сиплое гуденье Несутся впляс они: копыта вбок. Трясется шерсть могучая на ляжках, Бело-черна — руном домашних коз. Торчат рога и виноград в кудряшках Листвы бягряной и созревших лоз. Бьют рогом, бьют копытом. Вечно пьяны. Бьют фирсами по выступам в скале. На солнечных полях звучат пеаны — Грудь колесом. Всегда навеселе. Испуганные звери, сбившись в стаи, Бегут скачками длинными от них. Лишь бабочки, над пьяными взлетая, Пьянеют сами от цветов иных. К ручью теперь, где, раздвигаясь плавно, Впускает их, прошелестев, камыш. Копытами вперед сигают фавны, Грязь соскребая с волосатых грыж. Дриады на ветвях играют в дудки, С деревьев слышится их легкий смех. И фавны вверх глядят. Лоснится жуткий, Как будто маслом орошенный, мех. Взревев, на дерево ползут крутое, И от желанья набухает член. И эльфы — врассыпную. В золотое, В полдневный сон, в молчанье, в грезы, в тлен.

Офелия

I В венке из кос — крысиное отродье, А пальцы в кольцах двигаются, как Плавник, и вот в чащобах многоводья На дне реки она плывет сквозь мрак. Остаток солнца, озаривши тьму, Упал в тот ящик, где несчастный мозг. Зачем мертва она? Сквозь тихий всплеск, Одна, сквозь папоротник, почему? А ветер спрятался в камыш. Вспугнул Мышей летучих, как рукой. Как плащ Намокший, рой крылом висит. Как гул Безмолвный над рекой. Как тихий плач, Как тучи ночью. Белый угрь на грудь Ее скользит. Мерцает в светляках Лицо. Листва льет слезы в ивняках Над мертвой мукой, что пустилась в путь. II Хлеба. Посевы. Солнца красный пот. Спит в поле желтый ветер. Всё она Уставшей птицею плывет. Одна. И лебедь под крыло ее берет. Синеют веки. Под кристальный звон Косы в лугах, мелодию полей, Ей поцелуй приснится, что алей Кармина. Вечный непорочный сон. Всё мимо, прочь. Где грохот городов Бежит к реке. Где белый мчит поток, Пробив плотину. Эхо-молоток Бьет по воде. Где странен, дик, бредов Гам улиц людных. Колокольный гул. Где визг машин. Борьба. Где в окна, кат, Столь угрожающе глядит закат, Что в небо вдруг подъемный кран шагнул, Гиганторукий негр, тиран, Молох, И черные рабы простерлись ниц. Иль тысячами тяжких верениц Влекутся на продажу: мост оглох. Поток ее, незримую, укрыл. Но где она плывет, там рой людской Висит над ней туманом и тоской: Крылом ли, тенью, или тенью крыл. Но мимо, прочь. Ведь даже летний день На западе себя сжигает в мрак, Как жертву. И в темно-зеленый злак Усталость превращается, как тень. Поток несет ее, одну, во тьму, Не заходя в зимы печальный порт, Вниз по теченью времени. Вперед. Сквозь вечность, от которой даль в дыму.

Ученые

Сидят по-четверо за темным кантом Светильника, зарывшись в стол зеленый. Как осьминог над трупом, удивленно Нависла лысина над фолиантом. Бывает, руки возникают в пятнах Чернильных. Вспархивают немо губы. Язык, что красный хоботок сугубый Над римским правом — маятник отвратных Гримас. По временам они, как тени, На белой расплываются стене. Их голоса всё дальше, всё смятенней. Но вдруг их пасть растет. Слюна писак Бушует. Тишина. Мир в белой пене. Параграф с краю зелен, как червяк.