Дело о таинственном наследстве - Молчанова Татьяна - Страница 48

Тот понимающе на него посмотрел: «Да, детям теперь многое стоит обсудить!» – и согласился.

Пока граф принимал соболезнования и охи и провожал всех гостей восвояси, Наташа сидела в гостиной, покорно и грустно сложив руки на коленях.

«В конце концов, и правильно, – решила девушка. – Убийца все равно определен, это Антон Иванович, и, что бы он там ни искал в столике, он, скорее всего, не нашел, ну и закончим на этом!»

Граф вернулся в гостиную с видом усталым и загадочным.

– Пойдемте со мной, Наташа! – попросил он и повел ее вверх по лестнице. Прислуга, попадавшаяся им по пути, кланялась и смотрела сочувствующе. Заведя Наташу в небольшую комнатку на последнем этаже, граф усадил ее в кресло, распахнул тяжелые дверцы шкафа у стены и достал оттуда неприглядного вида холщовую сумку. Чуть помедлив, присел рядом на стул.

– Я думаю, Наташа, что после того, что я вам покажу, вы просто обязаны взять меня в свою компанию по расследованию таинственных деяний…

Наташа, заинтересованная таким вступлением, очнулась от нахлынувшей на нее в гостиной апатии. Интересно, что еще может принести ей сегодняшний день?

– Это комната Антона Ивановича, – продолжал граф. – По заявлению Никольского и подозрениям почтенного Аркадия Арсеньевича здесь искали совершенно определенные вещи и нашли их, не обращая, как я понял, особого внимания на остальное. Я же, зашедши сюда сегодня для того, чтобы подобрать убийце моей тетушки покойницкий костюм, нашел вот это.

Он открыл сумку и высыпал ее содержимое прямо на пол. Кончиками пальцев стал поднимать из образовавшейся кучи и показывать Наташе сначала седовласый парик, затем ловко скроенные ботинки на высоченном каблуке, льняную сорочку, очочки в тонкой оправе, шарф. Помедлив, молча положил все вещи обратно в сумку и сел, опустив лицо в ладони.

Наташа, не понимая, к чему ведет эта демонстрация, терпеливо ожидала разъяснений, изучая затылок графа.

«Чудесные какие у него волосы… И макушек две. Должен ведь быть непременно счастлив. Может быть, эти макушки и спасали его от…»

– Понимаете, Наташа, – поднял голову граф, – эти вещи я никогда не видел на Копылове… И я не понимаю, что это значит. Этот человек убил мою тетушку, но к тому же, оказывается, еще и рядился в какой-то маскарад. Для чего?

Потерев глаза, он вопрошающе посмотрел на Наташу:

– Я хочу это выяснить. К Аркадию Арсеньевичу обращаться не буду. Часть дела он, надо признаться, провел быстро и блестяще, но некоторые загадки он не увидел. Кстати, быстротой и блеском своего расследования он обязан в первую очередь вам, Наташенька. Оставшиеся же загадки являются уже посмертными для двух их свидетелей, поэтому я думаю, что имею полное родственное право выяснить их первопричину без вовлечения официальных властей!

Произнеся эту сложную для усвоения фразу, граф наклонился и взял Наташины ладони в свои.

Его такие выразительные глаза потемнели, погрустнели, в них появилось ожидание.

– Наташа, вы поможете мне?

– Да, граф, помогу, – тихо вздохнула Наташа и пожала чуть подрагивающие от волнения Сашины пальцы…

Проговорив еще с полчаса, граф отвез Наташу домой и откланялся.

У нее уже вошло в привычку перед сном или делать записи в дневнике, или мысленно резюмировать прошедший день, или расставлять по мере возможности точки на i там, где они еще не стояли.

С обещанием, данным графу помочь ему в раскрытии загадок, сплошные i окружили ее и жалобно просили вернуть обратно все их точки. Чтобы как-то систематизировать эту разноголосицу, а каждая i была со своим характером и степенью важности, Наташа взяла альбом для рисования и пастель.

Зажмурив глаза и сделав дыхание медленным и размеренным, она попробовала отвлечься от всех внешних помех и от всех мыслей внутри головы. Она рисовала себе перед внутренним взором абсолютную пустоту, как небо без звезд, как пропасть без дна, как безмолвную тишину. Спустя некоторое время ей это в некоторой степени удалось. Тогда Наташа позволила одной-единственной мысли проникнуть в эту пустоту… В ответ на эту мысль перед глазами возник четкий рисунок ромашки с ярко-желтыми лепестками. Наташа, одновременно глядя в нафантазированный рисунок и на чистый лист, начала быстро срисовывать то, что ей привиделось. Ромашка получилась сочной, большой и какой-то оптимистичной. Взяв ножницы и аккуратно вырезав ее по контуру, девушка сосчитала лепестки. Их было девять. Обмакнула перо в чернила и на первом из лепестков написала: «В тетушкиной мебели Антон Иванович искал сокровища – причина приезда в уезд после трехлетнего перерыва».

Аккуратно вложив ромашку в альбом, девушка потушила лампу, легла в постель и попыталась уснуть.

Глава восемнадцатая

Васин подарок. Поход на кладбище. Вторая запись на ромашке

Сон, как и в несколько предыдущих ночей, прийти не торопился. Поворочавшись с полчаса, Наташа опять зажгла лампу и от бессонницы взялась за подаренную Василием, так еще ни разу не раскрытую книгу «Обо всех известных ядах растительного и искусственного происхождения». Невольно в содержании тут же поискала главу о цианистом калии. Господи, какая страшная смерть!

«…при приеме внутрь цианид калия под воздействием желудочного сока освобождает синильную кислоту, которая разносится с током крови к мозгу и внутренним органам, парализуя способность сих органов к дыханию…»

Да, все точно, именно от этого ужасного вещества и погибла старушка… В книге было много цветных картинок, и девушка медленно перелистывала страницы, останавливаясь на некоторых из них.

«Вот, оказывается, какие красивые цветы могут приносить смерть, – удивлялась она, всматриваясь в рисунки, – вот такая пушистая бирюзовая травка, а убивает корову за десять минут, или вот это растение… – Наташа наклонилась поближе к рисунку. – А вот этот цветок я даже где-то встречала!»

Она стала читать разъяснения к изображенному рисунку. Потом прочитала еще раз, и еще. Потом захлопнула книгу и нервно хихикнула. Потом вскочила с кровати и заходила по комнате, не в силах ни остановиться, ни успокоить сумятицу в голове. Ходила она не менее чем с полчаса. Затем села на кровать, медленно расплела косу, опять ее заплела, еще раз открыла книгу, не читая впрочем, посидела с ней на коленях минут пять. Аккуратно вернула на столик, погасила лампу, легла и в несколько секунд уснула.

Утром Вася получил от прибежавшей Натальиной горничной записку: «Сегодня в полночь приходи в беседку. С собой возьми небольшой фонарь, войлочные тапочки, какое-нибудь устройство двери взламывать. Зеркало и валерьянку возьму сама. P. S. Оденься так, чтобы легко бежать было».

«Ну-ну!» – подумал привычный к подобным Наташиным приказам Василий и пошел собирать необходимое.

«И враг был пойман, отомщен. Луна блестела в чистом небе. Быть может, Богом он прощен. Сидит, отмоленный, на бреге…»

«Ой, что-то я слогом достопочтенного г-на Бите заговорила! От страха, наверное…» – честно призналась сама себе Наташа.

Она сидела в беседке в мягком, свободном черном платье, в легких ботиночках и в длинных черных обтягивающих панталонах под платьем, в которых обычно занималась гимнастическими упражнениями. Вдруг юбки придется подбирать – да бежать: панталоны в этом случае вещь совершенно необходимая, удобная. Наташа приподняла подол платья, чтобы убедиться в их удобности и необходимости, и в эту же секунду сзади раздался зловещий грохот, от которого ей захотелось применить сию одежду по убегательному ее назначению прямо сейчас.

Но это был всего лишь Вася, который слегка споткнулся, отчего кепка налетела на глаза, а он налетел на дерево и загрохотал приготовленной экипировкой.

Встряхнув головой, ударился он довольно-таки сильно, юноша легонько свистнул, мол, здесь я.

– Ох, Васенька, а я-то давно уже здесь за твоими падениями наблюдаю. С такой скрытностью мы всех мертвецов на кладбище перебудим.