Иероглиф «Любовь» - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 70

– Я первым задал вопрос, – сердито качнул усами Баосюй.

– Ты остался столь же вздорным и неприветливым, Владыка Изумрудного Клана! – мотнула головой черепаха. – А ведь я равна тебе в силе, возрасте и происхождении! Пристало ли тебе грубое обхождение с Владычицей Клана Черного Золота?

– Я помню время, когда ты была обычной черепахой, плававшей в мутных водах реки Дэ. Это потом ты вознеслась. Благодаря некоторым особым заслугам.

– Мне нечего стыдиться, Баосюй! Я тебе была не жена! А ты так часто пропадал неизвестно где!

– И потому ты мне изменила с целым горным племенем? А потом с сотней Небесных Сановников? С богом Лудэ? С богиней Цаин? С тридцатью тремястами, то есть с тремястами тридцатью оборотнями из Бамбуковой Расселины? Учти, я назвал лишь тех, о ком знаю точно, что они полировали тебе панцирь. Распутница.

– Сам не лучше. Может, оставим старые обиды? Уже прошли с тех пор тысячи лет...

– Ты права. Оставим обиды. Так зачем ты здесь?

– Я привезла сюда одного юношу...

– Ха-ха! Ты не унимаешься!

– Захлопни пасть! Я выполняла поручение Небесной Чиновницы Юй, наперсницы государыни Нэнхун!

– О. В таком случае извини меня. Похоже, ты и впрямь взялась за ум. Как связаны между собой наперсница пребывающей в Небесном Доме государыни и какой-то юноша?

– Произошли ужасные события, Баосюй. Грядет новая беда и несправедливость. Но у меня нет полномочий это рассказывать. Скажу только, что юноша послан вестником к принцессе Фэйянь, я же должна была лишь найти то место, где принцесса пребывает.

– К Фэйянь? Странно.

– Ты знаешь принцессу, Баосюй?

– Более чем, Лоин. Не далее как вчера она стала моей законной женой.

– Что?! Ты же еще мне говорил, что никогда не женишься!!!

– Я передумал. Впрочем, это пустая болтовня. Где сейчас этот вестник?

– Кажется, им занимаются лекари. Он плохо перенес путешествие в облаках – я летела с ним от самого императорского дворца и почти нигде не останавливалась на отдых.

– Жестокая Лоин!

– Сам не лучше!

– Ладно, пойду навещу супругу.

– Скажи своей принцессе, чтоб она поговорила с вестником! Время не терпит!

– Не учи дракона изрыгать пламя.

Величаво развернувшись, Баосюй двинулся к свадебному шатру.

Но оказалось, что принцесса Фэйянь уже знает о происшедшем. Пока дракон препирался с Лоин, к принцессе в шатер заглянула военачальница Тэнкай и рассказала о золотой черепахе и печальном вестнике. Фэйянь, успевшая к тому времени прилично одеться, отправилась в палатку лекарей. Здесь ее встретил владыка Хошиди.

– Принцесса...

– Государь... Где этот человек?

– Идемте.

Они вошли в палатку. Здесь пустовало с дюжину лежанок, потому что воины Хошиди не очень-то любили лечиться и всем врачеваниям предпочитали чарку доброго вина. Но на одной лежанке крепко спал изможденный молодой человек. Тут же подошел лекарь с чашкой какого-то отвара в руках.

– Владыки, – поклонился лекарь, – этот юноша очень ослаб, но вы можете с ним поговорить. Я разбужу его и дам отвар золотого корня, это придаст ему сил и бодрости. Госпожа? Что с вами?

– Нет, ничего. – Побледневшая Фэйянь через силу улыбнулась. Прошу вас, разбудите его.

Она смотрела на юношу, и необъяснимая печаль застилала ей глаза. Фэйянь прикусила губу, чтобы не заплакать.

Лекарь коснулся плеча юноши:

– Господин Лу, проснитесь. Вас посетили высокие гости.

Юноша открыл глаза, с усилием сел в постели, прижал руки к груди:

– Прошу простить мне мою непочтительность, но я не в силах встать.

– Выпейте это.

Лу выпил отвар и лишь после этого поглядел на стоявших у его постели людей. Глаза его расширились, когда он рассмотрел лицо Фэйянь.

– Это вы... – прошептал он, бледнея. – Я искал вас повсюду…

Принцесса подняла ладонь, как бы запрещая ему говорить, и заговорила сама:

– Я принцесса Фэйянь, наследница династии Тэн. Что ты хочешь сказать мне, вестник?

– Принцесса... – пошевелил губами молодой человек. Лицо его стало белее мела.

– Я слушаю тебя, вестник. – Голос принцессы стал чуть громче и тверже.

– Мое имя Лу Синь, я каллиграф из уезда Хандун, – заговорил юноша. – Я хотел бы принести вам добрые вести, принцесса, но несу худые. Убийцы ваших царственных родителей больше нет.

– Шэси мертва? – Принцесса изменилась в лице. – Но это весть славная. Кто же умертвил мою врагиню?

– Фея Цюнсан, – ответил Лу Синь. – Как выяснилось, эта фея давно заключила с Шэси преступный договор. И теперь, покончив с Шэси, фея Цюнсан сама заняла Яшмовый престол. Она жаждет погубить вас, принцесса!

– Ваши слова похожи на горячечный бред, – сказала Фэйянь. – Им не хочется верить...

– Принцесса, – нашелся владыка Хошиди. – Этот вестник привез с собой некое доказательство. И передал его мне, а я передаю вам. Это уверит вас в правдивости его слов.

Хошиди передал принцессе золотую шпильку-феникса. Та поглядела на нее и неудержимо разрыдалась:

– Это же шпилька моей матушки! Я помню ее сызмальства! Как она попала к тебе, вестник?

– Мне передала ее Небесная Чиновница Юй. Также она сказала, что эта шпилька чудесная – если вы воткнете ее в свою прическу, то сможете видеть императрицу Нэнхун и говорить с нею...

– Прически у меня еще долго не будет, – пробормотала принцесса. – Вестник Лу! Ты должен мне рассказать в подробностях все, что знаешь, что видел, что слышал!

– Да, принцесса.

– Я оставлю вас. – Хошиди хотел было выйти...

– Нет, государь, я прошу вас остаться, – попросила принцесса. – Кому, как не вам, узнать обо всем?

... Позднее Лу сам удивлялся тому, что его длинная повесть – о встрече с феей Цюнсан, о сумасшествии брата, пленившегося этой феей, о поездке во дворец и встрече с Шэси – уложилась всего-то в час с небольшим. К концу своего рассказа Лу несколько окреп, потому что лекарь то и дело поил его отваром золотого корня и вином, смешанным с соком дерева бессмертия гинкго. Наконец Лу замолчал и выжидательно посмотрел на принцессу. Та ответила ему полным непонятной грусти взглядом.

– Владыка Хошиди, – сказала Фэйянь, – позвольте обратиться к вам с просьбой.

– Все что угодно, принцесса.

– Поговорите с Баосюем обо всем, что мы сейчас узнали. Я... не смогу, это для меня слишком тяжело.

– Я понимаю, принцесса.

– Возможно, вместе с Баосюем вы найдете верное решение того, как нам одолеть новые беды. А я... побуду здесь еще немного. Совсем немного.

– Да, принцесса.

Владыка Хошиди вышел. Едва за ним закрылся полог палатки, принцесса горячо сказала Лу Синю:

– Вы не узнали меня!

– Нет! Я узнал вас, о госпожа!

– Ты не узнал меня, Лу! Понимаешь?! Больше нет на свете бродячего монаха-каллиграфа по имени Цзы Юнь! Я слишком долго шла к тому, чтобы иметь право называться именем, данным мне от рождения, не бояться этого имени и не бояться своего происхождения и сана! Я принцесса Фэйянь, во мне течет кровь императора Жоа-дина, и ни к чему мне воспоминания о том, что когда-то на бродяжьей дороге я повстречала двух братьев-каллиграфов!

– Я искал вас везде, госпожа, – горячо проговорил Лу. – Я утратил свет жизни с той поры, как увидел вас. В моем сердце ни для чего больше нет места... Я люблю вас. Люблю больше, чем собственную жизнь.

– О милостивая Гаиньинь! – вскричала принцесса и прижала ладони к губам. – Неужели это ты – герой пророчества, которое сломало мою судьбу!

– Что вы такое говорите, госпожа?

– Молчи о своей любви, Лу Синь. И не потому, что я – принцесса, а ты – всего лишь уездный каллиграф; в любви нет санов и привилегий. Что сказать тебе? Ты опоздал.

– Госпожа...

– Вчера была моя свадьба. Я стала женой того, кого полюбила всей душой и ради кого я не пожалею собственной жизни. Мне жаль тебя, как всякой женщине станет жаль влюбленного мужчину, но я ничего не могу изменить. Да и не хочу. Ведь когда мы повстречались, я не увидела в тебе того, кто заменит мне солнце и луну. И сейчас... не вижу.