Только для мужчин - Райнов Богомил Николаев - Страница 75

– По-моему, у вас перекос в область генетики, – произношу я с серьезным видом. – Какой-то сплошной биологизм.

Илиев не отвечает. Улучив момент, он нажал на газ, прошмыгнул мимо черепахи, но тут же повис на хвосте другой такой же грязной черепахи, так что опять нам предстоит ползти.

Рискованный маневр, похоже, отвлек Илиева от волнующей темы, и я возвращаю его к ней:

– Сколько же веков потребуется, по-вашему, чтобы догнать их, потомственных?

– Вы меня не поняли, – терпеливо возражает Илиев. – Речь идет не о веках. Сегодня процессы протекают очень быстро.

– Быстро не только для нас, но и для них, – напоминаю я ему. – А это значит, разрыв сохраняется.

– Совершенно верно, – кивает инженер. – Разрыв сохранялся бы, если бы системы были одинаковы. Но ведь они разные. Почему я и говорю: система много значит. Система нас спасает, Павлов, вот в чем штука!

Ну, мой оппонент зациклился на «системе», и лучше прекратить дискуссию, не то мы так и будем буксовать на одном и том же словечке. Я перевожу разговор на другое:

– Как думаете, почему Лиза подалась к своей тетке?

– Еще вопрос, там ли она, – педантично напоминает Илиев. – А если и там, то, должно быть, вам лучше знать, почему ее туда понесло.

– Значит, вы тоже считаете, что я ее прогнал?

– Вовсе нет. Но вы больше общались с нею. Вы могли многое знать.

– Вы не ревнуете? – вдруг спрашиваю я.

Илиев чуть улыбается, словно мой вопрос его забавляет.

– Я выгляжу так глупо?

– Отнюдь.

Это действительно так. Илиев может выглядеть как угодно, только не глупо.

– Лиза не способна жить с двумя мужчинами одновременно, – продолжает он. – Если бы она жила с вами, это значило бы, что у меня нет решительно никаких шансов. А если так, то какой мне смысл ревновать? А поскольку я чувствую, что у меня все же есть какие-то шансы, из этого следует, что она с вами не живет. Тогда зачем мне ревновать?

Выстроив эту логическую цепь, Илиев обеими руками вцепляется в баранку, лихорадочно ее выкручивает и обгоняет вторую черепаху. Чтобы упереться в третью. Так, теперь придется разглядывать ее номер до самого конца.

– Может, вы, Павлов, снова обвините меня в приверженности к генетике, в «биологизме», но в человеческой среде происходит то же, что и в животном мире: женские особи выбирают себе партнера, а не наоборот. И в этом сила этих слабых существ.

– Гены, – подсказал я.

– Инстинкт, – уточняет он.

– Однако то, что вы живете на разных этажах…

– Я, конечно, предпочел бы, чтобы мы были вместе. Но Лиза на это не пойдет, пока не будут соблюдены соответствующие формальности. Да и я не спешу. Прежде чем решиться на такой серьезный шаг, надо все взвесить.

Еще не все взвесили?

– Наверное, все. Я не бабник, Павлов, но без женщины жить глупо. А она жутко на меня действует. Вы не можете себе представить, как она на меня действует. И я только тогда успокоюсь, когда она придет ко мне. Это будет то что надо. Надоело созваниваться со старыми приятельницами. Пора остановиться па одной.

– Завидую вашей способности так трезво мыслить.

– Может, и не завидуете, но все обстоит у меня именно так. Честно говоря, я подтрунивал над вами – про себя, конечно: «Иметь у себя дома такую бабенку и прохлопать ее!» На прошлой неделе я видел вас возле «Софии» с какой-то красоткой. Вы только не обижайтесь, но она Лизе в подметки не годится.

– Верно, – киваю я. – Она почти в два раза меньше Лизы.

Но на это инженер не отвечает. Какой смысл отвечать на глупые речи.

Когда мы прибыли на место, дождь перестал, и ветер принялся разметать темные тучи, похожие на дым заводских труб, открывая просветы звонкого голубого неба.

Владо паркует машину в какой-то улочке у перехода, мы сговариваемся встретиться в пять и расстаемся. Ему проще, он по крайней мере знает, что ищет. А я и этого не знаю.

Хорошо, что хоть адрес мне известен – оказывается, управление в двух шагах отсюда. Почтительно прочитав золотые буквы на черной дощечке у входа, я поднимаюсь по каменной лестнице на верхний этаж. Секретарша предупреждена о моем приезде, так что я застрахован от возможных уловок: «Начальника нет» и «Не могу сказать, когда будет».

Начальник на месте, он одет, как и подобает начальнику, безупречно выбрит, его румяные щеки странно контрастируют с мертвенной бледностью плешивого темени.

– Прошу садиться, – говорит он и широким жестом гостеприимно приглашает к кожаным креслам. – Как доехали в эту бурю? – И, не дожидаясь ответа, дает указание секретарше: – Позовите товарищей!

– Что тут у вас не ладится? – спрашиваю я, пропуская вопрос о буре мимо ушей.

– Все не ладится! – отвечает начальник, выходя из-за письменного стола и подсаживаясь поближе. – Полный провал.

Он явный холерик, из тех, о которых говорят очень деятельный товарищ», каждое слово его сопровождается быстрыми и резкими жестами и мимикой.

– Как-никак это стройка государственного масштаба… Познакомьтесь с моими помощниками, – говорит он.

Помощники уже здесь: одни – маленький, согбенный и седой, другой – чуть помоложе, худой и длинный, словно жердь. Впрочем, в присутствии начальства оба они кажутся маленькими.

Помощники вооружены папками – готовы, очевидно, к длительному разбору всевозможных дел, однако все их участие в беседе сводится к однообразным восклицаниям: «Да, товарищ Стаменов!», «Точно, товарищ Стаменов!», а мне остается только слушать, прихлебывая принесенный секретаршей кофе – сладкий, как меласса, и почти такой же ароматный, – да изредка задавать вопросы.

Письмо, присланное в редакцию, проливает свет на многое, но многое еще необходимо уточнить. А в общем дело сводится к следующему.

Управлению поручено строительство в округе крупного гидроузла. В сооружение гидроузла входит прокладка трубопровода, требующая металлических труб определенного диаметра. Однако труб до сих пор нет, хотя предприятие, взявшееся их поставлять, завод «Ударник», находится в соседнем округе.

В результате, рассказывает Стаменов, задерживается возведение плотины, застопорилось сооружение водозапорного трубопровода, затягиваются работы по сооружению каскада, плюс ко всему строителей незаслуженно лишили премии.