Витязь в тигровой шкуре (иллюстрации Кобуладзе Серго) - Руставели Шота - Страница 19

19

Сказание двадцать третье. О том, как Нестан-Дареджан была заключена в крепость Каджети

Закатилось наше солнце, И с тех пор в тоске великой День и ночь я размышляла О девице солнцеликой. Стал мне дом мой ненавистен, И наряды, и ковры, И Усен-клятвопреступник Стал мне мерзок с той поры. Раз, с прогулки возвращаясь, Шла я около харчевни. Тут для путников усталых Был приют устроен древний. Под деревьями сидели Три усталые раба, И была на них одежда Запылённая груба. Незатейлив был их ужин, Но они не унывали; О дорожных приключеньях Двое весело болтали. Третий раб молчал и слушал, И когда дошёл черёд, Молвил он: «Все эти басни Знает издавна народ. Но со мной случилось, братья, Нечто странное сегодня. Мир велик, различны люди, И на всём рука господня, Но такое, братья, чудо Я увидел в первый раз. Ваша речь была крупою, Будет перлом мой рассказ. Раб великого царя я, Повелителя Каджети. Умер он. Росан и Родья От него остались дети. Их воспитывает ныне Дулардухт, сестра царёва, Хоть и женщина царица, Но характером сурова. Дети счастья и удачи, Мы разбоем промышляем. Ночью грабим караваны И торговцев убиваем. Сто рабов в отряде нашем, И Рошак — наш предводитель. Уж немало он сокровищ Перенёс в свою обитель. Ныне, полночью глухою, Наш отряд в степи скитался. Вдруг какой-то свет чудесный Перед нами показался. Мы коней остановили, Поражённые виденьем. «Уж не солнце ль там спустилось?» — Я сказал с недоуменьем. «Нет, — ответили другие, — Это свет звезды падучей». — «Вздор какой! — сказали третьи. — То луна глядит из тучи». Растянулись мы по степи, И вперёд пошли лавиной, И виденье окружили, Что сияло над долиной. И раздался нежный голос В том колеблющемся свете: «Я — гонец из Гуланшаро, Еду нарочным в Каджети. Кто вы, путники ночные? Что вы встали предо мною?» И возник пред нами всадник, Сходный с юною луною. Словно молния ночная, Всё лицо его светилось, Из очей лилось сиянье И по воздуху струилось; Точно копья из агата, Были длинные ресницы… И Рошак отважный понял, Что пред нами лик девицы. Мы девицу задержали И спросили: «Кто ты, дева? Почему одна ты едешь?» Но, исполненная гнева, Наша пленница, рыдая Не сказала ничего нам… Жаль тебя, луна ночная, Поглощённая драконом! И сказал Рошак нам: «Братья, Не простое это дело, Не случайно незнакомка Платье воина надела. Бог её послал нам в руки, Отведём её к царице. Дулардухт довольна будет И заплатит нам сторицей». Мы на этом согласились И в Каджети поскакали. Дева плакала безмолвно, Опустив конец вуали… Я заехал в Гуланшаро И купил товаров кучу. Догоню друзей я завтра, Если лошадь не замучу». Раб свою закончил повесть. Услыхав её случайно, Я возрадовалась сердцем В этот день необычайно, Луч затеплился надежды, Иссушился слёз поток. Но до пленницы несчастной Путь был страшен и далёк! Двух рабов, как сажа чёрных, В доме я своём имела. С детства эти эфиопы Колдовское знали дело: Стать невидимыми глазу Без труда они могли И, как тени, проносились Над просторами земли. Я послала их в Каджети, И они слетали мигом И, вернувшись, рассказали Мне в смущении великом: «Дева в башне неприступной На скале заключена, И с царевичем Росаном Уж помолвлена она. Но царице не до свадьбы: Дулардухт объята горем — У неё сестра скончалась, Где-то жившая за морем. Дулардухт за море едет И с собою хочет взять Колдунов своих искусных И бесчисленную рать. Показался неприступным Нам великий город каджей. Там скала стоит до неба, Вся оцепленная стражей, И внутри скалы той чудной Проведён подземный ход — Он на самую вершину, В башню пленницы ведёт. Стерегут проход подземный Десять тысяч самых лучших Юных витязей отважных И воителей могучих, И у трёх ворот стоят там По три тысячи людей». Горе мне с тобою, сердце! Нет защиты от цепей». Автандил, купцом одетый, Услыхав известья эти, Молвил: «О Фатьма, скажи мне Всё, что знаешь о Каджети, Если оборотни каджи Или духи — объясни, Почему людьми простыми Смертным кажутся они?» «Нет, не оборотни каджи, — Так Фатьма ему сказала, — Колдуны они простые, Но вреда от них немало. Кто пойдёт на них войною, Будет мигом ослеплён, И вернётся из похода Чуть живой в отчизну он. Что творят они над нами, Эти злые изуверы! Подымают ураганы, Топят лодки и галеры, По воде умеют бегать И взлетают в высоту, Ночь сияньем освещают, Днём наводят темноту». Автандил с Фатьмой расстался И вознёс молитву богу. «Боже, — он сказал, — недаром Я отправился в дорогу. Ты на путь меня наставил И привёл меня сюда. Не оставь меня, великий, Если встретится беда!» Автандил проснулся утром, Преисполненный надежды. В этот день решил расстаться Он с купеческой одеждой. Снова витязем оделся И хозяйку пригласил. Лев, от муки исцелённый, Стал светилом из светил. Лик его, подобный розе, Я сравнил бы с пышным садом. Вот на зов Фатьма явилась, Он уселся с нею рядом, Улыбнулся он хозяйке, И румян и белолиц, И на садик роз упала Тень от хижины ресниц. И сказал он ей: «Не гость я, Не начальник каравана, Я — великий полководец Государя Ростевана. Рать подвластна мне большая, И доспехов полон дом. Лишь на время пред тобою Я прикинулся купцом. Есть у нашего владыки Дочь — царица Тинатина. Чтоб руки её добиться, Я покинул господина. Отыскать я обещался Деву, лучшую на свете, — Ту, которая томится Ныне в крепости Каджети». И Фатьме поведал витязь О любови Тариэла: «О Фатьма, клянусь тебе я — Нет любви его предела! Помоги спасти мне деву, Истомлённую в неволе! Пусть влюблённые воссядут На отеческом престоле. Мы пошлём раба в Каджети, Пусть к царевне он слетает, Пусть снесёт посланье деве И о новостях узнает. Мы со временем исполним Всё, что скажет нам девица. Уж недолго ей осталось В заточении томиться!» И Фатьма в ответ на это Прошептала: «Слава богу! Ты меня утешил, витязь, И наставил на дорогу». За рабом она послала. Тот пришёл, как ворон чёрный, И собрался в путь далёкий, Госпоже своей покорный.