Стихотворения и поэмы - Колас Якуб Михайлович - Страница 90

90

IV. ПЕРВОЕХОЗЯЙСТВО

«Так что же делать? В чем спасенье, От панской службы избавленье? — Спросил Антось. — Обсудим дело, Чтоб за него приняться смело; Вот так-то, братец, не иначе: Хлеб подневольный — хлеб собачий, И ненадежен он к тому же, Служить панам — нет доли хуже. Но только слов одних тут мало, Где средства взять нам для начала? А коль твои карманы тощи, То сесть на мель простого проще!» «Ну, ты вперед уж забегаешь, Да только плохо все считаешь. Ведь ежели пошло на то, Есть и у нас, брат, кое-что: Двор, часть отцовского надела, — Вот уж не меньше тыщи целой, А там земельный банк поможет, Быка, корову продадим — Ни перед чем не постоим, В таких делах робеть негоже! Коль есть желанье и охота. Не страшен и сам черт с болота!» — Сказал Михась с усмешкой гордой, Сказал решительно и твердо. А мать сидела молчаливо, О чем-то думая тоскливо. Сказать хотела и не смела О том, что в сердце накипело. «Вот как раздумаешься только, Уж так на сердце станет горько. — Не удержалась, все ж сказала. — Нет одного, другого мало. А коль живешь, не размышляешь, То и беды не замечаешь. Земли у нас хоть и немного, А все же есть, и слава богу. Лишись ее — поймешь утрату. Где ты тогда поставишь хату, Коль вдруг несчастье разразится? На службе может все случиться. В краю чужом на белом свете Никто тебя, ой, не приветит. А землю ту — бог с ней, с землею! — Возьмешь ли голою рукою? Там все так смутно, незнакомо, Так лучше уж держаться дома!» «Вот тоже разговор чудной! — Сказал Михась, махнув рукой. — Иль землю мы уже сбываем? Мы лишь к примеру рассуждаем. К чему нам двор такой у хаты? Иль строить думаешь палаты? Тогда, что ль, и решать начнем, Когда внезапно грянет гром?» «Конечно, жаль бросать свой двор, —  Сказал Антось, чтоб кончить спор, — Но надо же дотолковаться И одного уж всем держаться, Да не чужими, а своими Глазами оглядеть Заблонье, Пощупать собственной ладонью, — И вправду, может быть, подымем! Тут дело нужно, а не слово, Не то что ляпнул — и готово! Узнаем все как есть верней, Язык людской ведь без костей. Я так смекаю: выбрать час И осмотреть уж все зараз, Чтоб увидать самим на деле, Не зря ль охотники шумели И, может быть, волков здесь нет!» — На том закончен был совет. Я здесь прерву повествованье, Чтоб возвратиться к прошлым дням И показать истоки вам Надежд Михала и старанья На новой почве укрепиться — Обзавестись «своей землицей», А заодно и мир забытый Хочу еще раз помянуть, В тот темный угол заглянуть. Где, ледяным покровом скрыты, По руслам, в глубине пробитым, Криницы свежие текут. Михал… Спросите лучше сами Про полесовщика Михала. Его вся волость наша знала, Он был известен меж панами. Да что паны! Князь Радзивилл Порой с Михалом ласков был, Ему свое дарил он слово: Ценил, знать, службу лесникову. В округе всех крестьян Михал От мала до велика знал. Потрава ль где или покража — Разыщет мигом и докажет, И уж дойдет до голубочка, Вот как по нитке до клубочка. Так и не диво, что Михала В селе любили очень мало. И наш Михась про это ведал. Да что поделать? Так уж с дедов Велось от века и ведется: Народ простой в оковах бьется. Но час придет, минует горе — Он выкорчует панский корень! И вот что, братцы, странно в мире, Взгляните только чуть пошире: Коль проберется кто вперед, Уж он и шагу не шагнет, Чтоб не толкнуть в пути другого, Как злого недруга людского. И все на свете вмиг забудет. Что осуждал доселе в людях; Лишь палку в руки он возьмет, Тащить за шиворот начнет И станет извергом завзятым. Куда он только совесть спрятал?… Михал, как только поженился, Тогда ж от батьки отделился, Жить в тесноте не пожелав. Ушел на баржи он, на сплав, До Пруссов дважды доходил, — Где белорус наш не бродил! Но вскоре бросил это дело: Жить по-бродяжьи надоело. Решил на службу он толкнуться, Ведь дома негде развернуться. И у лесничего в каморе Нашел Михал работу вскоре. Лесничий — плут, каких немало, — Ценил по-своему Михала: Как бессловесную скотину, И день и ночь гонял детину. В ответ на жалобы Михала Он говорил ему, бывало: «Что ж, добрый конь и тянет дюже!» И стягивал хомут потуже. Михал рабочих нанимал, За панским стадом наблюдал, На нем лежал и сенокос, Всю службу он исправно нес. Что тут поделаешь? Старался!.. В другое место перебрался — Ему лесничий «удружил». И вот засел Михал в глуши, Где только лес, кусты да поле, Земельки было там — волока, Тут корни наконец глубоко Пустить он мог бы и обжиться, Сил не жалея, потрудиться, Да вот беда — волока та Не унавожена, пуста, Вся под пыреем и сивцом. Спокойно заяц под кустом Мог отдыхать здесь на приволье: Соха вовеки не ходила, Тоскливо, неприятно было В пустом и одичалом поле. Не с лошадьми и не с волами, А так вот, с голыми руками, Пришел сюда Михал весною. Тяни соху хоть сам с семьею, С женой, со всеми малышами! Но все же твердыми ногами Ступил он на пустырь бесплодный. «Не плачь, не будешь здесь голодный; Бог даст, помалу разживемся И, может быть, добра дождемся, — Так утешал Михал жену. — Живыми не пойдем ко дну! Земли же — глянь! Не схватишь глазом…» И за свое хозяйство сразу Он взялся, не жалея сил; Коня, коровку раздобыл, Завел свиней, две-три овечки. А из деревни той порою Антось с сохой и бороною Приехал к брату и под гречку Вспахал у леса клин немалый. И оживать та пустошь стала. Запахло взрытой целиною, Как бы сам бог над той землею Прошел и ласково взглянул. Антось упорно спину гнул И в землю вкладывал все силы. И вот, как будто из могилы, На белый свет травинкой чистой, Густою щеткой бархатистой Ростки выходят из земельки. И как ребенок в колыбельке, Что крепнет, быстро подрастает И уж головку поднимает, Мир озирая удивленно, — Так маленький росток зеленый Стремится к солнцу лепестками, Как к матери дитя руками. Меж тем ребята подрастали, В работе старшим помогали. Хозяйство крепло постепенно: В косьбу луга запахли сеном, На поле важно, сановито Рядами встали копны жита, Украсив золотом загоны, А в огороде мак червонный, Раскрыв нарядные листочки, Сплетал из них свои веночки Вокруг головки, чуть склоненной, Такой пригожей и зеленой. И часто в добрую погоду Михась, идя домой с обхода, Хоть чувствовал, что ноют ноги, А все ж сворачивал с дороги И делал круг, — не утерпеть, Чтоб не зайти, не поглядеть На рожь хозяйскими глазами! Идет, а ветер с колосками Ведет приятный разговор. Все леснику ласкает взор. Пройдет он, обогнув лесок, Весь клин, и в пальцы осторожно Еще зеленый и порожний Возьмет усатый колосок. Осмотрит с ласкою во взгляде И нежно так рукой погладит, Как бы сыночка своего, И прояснится взор его. Тот уголок глухой и дикий Старанье дядьки, труд великий В короткий срок преобразили И всем, что нужно, наделили. Все зацвело, загомонило, Как будто бы живая сила От сна природу пробудила. Гумно полнело с каждым годом, Стал богатеть и двор приплодом, И начал лишний грош водиться, Был хлеб, и было чем прикрыться, — Все в дом пришло, где жил Михась. Давно уже и мать сжилась С тем уголком, забыв про горе; А ряд кувшинов на заборе Гласил открыто, что дела Хозяйка хорошо вела, Что молока в хозяйстве вволю. В сарайчике, при самом поле, Свинья, как хворая, стонала, Хотя болезней знать не знала. Уж так велит ее натура: Стонать и нос держать понуро — Мол, тяжело ей жить на свете. А поросятки, ее дети, Всему, казалось, удивлялись И, весело визжа, толкались. А вот семья другой породы — Десяток кур, петух дородный — Перед крыльцом червей искала; Цыплят наседка призывала, Сбиваясь в кучку поплотней, Они послушно шли за ней. Все говорило здесь о том, Что неуклонно с каждым днем Росло хозяйство молодое, Трудом тяжелым нажитое. Подчас ненастною весною Теплом повеет, тишиною, И облаков густых завеса Вдруг разорвется, опадет, И солнце ласково блеснет Над нивами, над шумным лесом, — На землю яркий свет прольется, И все вокруг повеселеет, На миг притихнет, присмиреет, Глядишь — и вот уже, сдается, Навеки сгинуло ненастье, А в мире лишь покой и счастье. Но так ли это? Вдруг нежданный Завоет ветер ураганный И даль полей печальной станет, Покой недолгий в вечность канет, На всем угрюмости следы, Все с замираньем ждет беды. Вот так и в жизни: мчатся волны, То радости, то горя полны, Одна сменяется другою. И не успел Михал с семьею Пяти годков прожить в покое, Как слухи стали появляться I I сам лесничий намекал, Чтоб в скором времени Михал Готовился переселяться, С углом обжитым расставаться. И эта весть семью смутила, К труду охоту всю отбила: Опять клади здоровье, силы В чужую землю, в дол постылый. Соленым потом обливайся, Навел порядки — собирайся И вновь иди отсюда в гости… Эх вы, паны! Эх, егомости!