Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 42

- Дай мне силы, Боже мой… дай мне мужество и силы…! – Уже блестело кольцо новобрачной на пальце Айме, уже упало на серебряный поднос тринадцать золотых монет, уже рука священника поднималась снова, а губы шептали:

- Замужние женщины подчинены своим мужьям, как Богу, ибо мужчина есть голова женщины, как Христос есть глава церкви. Вы, мужья, возлюбите своих жен, как Христос возлюбил свою церковь и принес себя в жертву ради нее, потому что написано в Книге Бытия, стих 24: «Да оставит человек отца и мать свою, и соединится с женой своей, и будут оба одной плотью». Каждый из вас, таким образом, возлюбите жену свою, как себя самого, а жена, подчиняйся и уважай своего мужа… Объединенные навсегда оставайтесь, дети мои, святой и сильной связью брака, более сильной для вас, потому что вы имеете обязательство подавать пример остальным. Пусть будет ваш очаг примером для тех, кто меньше знает и меньше имеет. Пусть будет ваша жизнь отражением и нормой христианских добродетелей, доброты и благоразумия, и да будет мир и счастье в этом мире и полное спасение друг в друге, да наградит вас этим Бог. Аминь.

Не имея сил приблизиться, Моника слышала слова поздравления и пожеланий всех благ; видела пожимающие руки, и сейчас, подавленная безымянной болью, видела, как проходила Айме под руку с Ренато по узкой тропе цветов к дверям церкви, и смотрела, как они удалялись и затерялись, как будто погас одним разом свет мира, как будто разверзлась на миг земля, чтобы поглотить всю красоту жизни, как будто исчез сразу весь смысл существования, и тихо молила:

- Да свершится Воля Твоя здесь на земле, как и на небе…

Ослепительный и резкий свет ближайшего луча – было единственным, что освещало песчаный берег, высокие обрывы скал, буйное море, вся та гармония дикой и свободной природы, заставляла улыбаться Хуана Дьявола, будто со всем этим он слушал старую и ужасную музыку, окружавшую его детство: Мыс Дьявола, кусок самого сурового берега всего побережья и тот безымянный, невидимый, неизвестный, почти недосягаемый песчаный берег, являвшийся для него отдельным и секретным входом в ближайший город Сен-Пьер.

Одним мощным движением Геркулеса, он втащил шлюпку на песчаный берег, освобождая ее от возможной ярости моря. Он собирался бросить внутрь весла, когда что-то задвигалось под скамейкой, он сердито спросил:

- Что это? Кто там?

- Это я, капитан…

- Луч ада! И какого черта ты тут делаешь? Как ты сюда забрался? Почему это сделал? Отвечай!

- Я хотел поехать с вами, капитан… я хотел узнать новую хозяйку…

- Суешь нос не в свое дело, - хотел отругать Хуан, но его голос не соответствовал этому, - Кто тебе разрешил не подчинятся мне? А если бы шлюпка перевернулась, пока мы не подплыли к берегу?

- С вами она не переворачивается. А если и перевернется, то я умею плавать. Я умею прыгать с самого высокого места и добираться до дна, когда ищу монету.

- Ладно… Думаю, что тебе приходилось искать монеты даже на дне ада, - согласился Хуан. И принимая суровое выражение лица, проворчал: - Но когда я отдаю приказ, ты должен его выполнять. Я сказал, что спущусь один, а ты пошел и спрятался в шлюпке.

- Я уже был там, капитан. С самого вечера я там спрятался, чтобы вы меня увезли. Я хотел поехать с вами. Если вам что-то понадобится на земле, кто вам будет служить, хозяин?

- Ладно, хорошо, Колибри. Иди, забирайся сюда… Познакомишься с прекрасной Мартиникой и увидишь новую хозяйку…

Хуан начал подниматься твердым и быстрым шагом по склонам, а маленький Колибри усиленно следовал за ним до тех пор, пока не сообщил воодушевленно:

- Там огоньки, капитан!

- Тихо! Мы идем не туда. Это ближе… с этой стороны. Дом сейчас в темноте…

- Этот дом?

- Да, Колибри. Это дом твоей хозяйки.

- Но она спит… - разочаровался мальчик.

- Может быть… и снится ей Хуан Дьявол. И несчастная, если ей снится другой!

- Несчастная?

- Ты еще не знаешь об этом, Колибри. Но когда мужчина любит женщину, он ее любит для себя самого, или он не мужчина. Понимаешь?

Крепкая и широкая рука оперлась на спину мальчугана, тряхнув его в грубой ласке. Затем он провел рукой по круглой голове очень коротких кудрявых волос, объясняя ему гордо:

- Твоя хозяйка – самая красивая женщина, которую ты видел когда-либо, Колибри.

- Вы мне однажды говорили, что ее глаза как звезды…

- Как звезды над морем светят ее огромные темные глаза, и вся она… как цветок. Да, Колибри, как огненный цветок…

- Она не знает, что вы приехали?

- Какой ты глупенький! – засмеялся Хуан по-настоящему развеселившись. – Но она тебя уже разбудила. Это женщины, в конце концов, будят тебя, и они обучают тебя хорошим манерам… Ты не видишь меня? Никогда не думал, что женщина заставит ждать меня под открытым небом… но я хочу приехать, как кабальеро. Ты знаешь, кто такой кабальеро, Колибри?

- Да, знаю, капитан… Это мужчина, который ездит на лошади…

- Ну в том числе и это, - засмеялся Хуан, - А ты мне подкинул идею. Если бы я купил лошадь, если бы мы появились, одетые по-другому, не в эти мокрые лохмотья… Пошли покупать одежду, Колибри. – Ураганный порыв ветра и дождя заставил чертыхаться Хуана: - Огонь преисподней! Опять идет дождь, а ты дрожишь. Тебе холодно?

- Нет, капитан.

- Как это нет, у тебя зуб на зуб не попадает. Пошли в таверну Глухого. Нам не помешает пожевать и попить чего-нибудь. – Он колебался секунду. – Не знаю, как я сдерживаюсь, чтобы не постучать в эту дверь…!

Он сделал шаг к темному и запертому дому, приблизился к широкой передней двери… Прыгая, как колибри, Колибри шел за ним и заметил:

- Дверь закрыта снаружи, капитан. Посмотрите, висячий замок.

- Да, точно. Кольцо и цепь с другим замком… Это говорит о том, что в доме никого нет.

С неистовым внезапным гневом он потряс ту цепь, проходящую через кольца, укрепляющую старую дверь, под бешеным рывком, поддалось прогнившее дерево, и дерзкая рука толкнула ее решительно. Без колебаний, Хуан Дьявол проник в дом. Горькое разочарование, непреодолимое нетерпение, ужасное подозрение подталкивало его. Не задерживаясь, он словно смерч проник в пустые комнаты, которые свидетельствовали, что дом оставлен на долгое время: окна без штор, стены без картин и изображений… Инстинктивно он остановился в центре той комнаты, что была спальней Айме. Странная сила, казалось, охватила его, словно в воздухе было что-то от нее, сохранившийся тончайший аромат, а зеркало из зеленоватого стекла словно хранило в своей глубине преследующий его образ. И не в состоянии сдерживаться, он пробормотал:

- Айме… Айме… Где же ты, Айме?

Без нее мир был словно пуст: все потеряло свой смысл и цель. Ему казалось, что он двигался в нереальном мире, пока темная фигурка не задвигалась за ним, заставив вернуться к действительности:

- Хозяйки нет, капитан? Она уехала в путешествие?

- Путешествие? Ты сказал в путешествие? – встревожился Хуан, обуреваемый внезапным гневом. – Куда и зачем? Зачем?

- А почему бы не спросить какого-нибудь друга, капитан? – намекнул Колибри. – У хозяйки не было друзей?

- Боюсь, что у нее их слишком много, но не знаю никого из них.

- А вы, капитан? У вас нет друзей?

- У меня? Друзей? Нет, Колибри, думаю, у меня нет друзей. Меня боятся и на меня набрасываются, меня ненавидят и уважают, но никто не является другом Хуана Дьявола.

- А я да, капитан, - подтвердил Колибри в детском порыве.

- Ты – да? Может быть… Ладно, иди… Пошли отсюда.

- А что вы будете делать, капитан?

- Искать ее… Искать и найти ее, где бы она ни была.

- Айме, жизнь моя…!

Айме вздрогнула, живо обернувшись. Она была одна рядом с балюстрадой того широкого крыльца, окружающего дом, перед той частью дома, приготовленного специально для них в левом крыле. Она пришла сюда, избегая суматохи, все еще в белом платье новобрачной и жадно вдыхала свежий и влажный воздух дождливой ночи, смотрела на бегущие черные тучи, которые освобождали прозрачное небо, усыпанное звездами.