Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период) - Горький Максим - Страница 84

84

1914

Солнцень-ярцень

(Застольная)

Солнцень в солнцень. Ярцень в ярцень. Раздувайте паруса. Голубейте, молодые, Удалые голоса. Славьте жизнь Привольно-вольную, Голубинную приволь. Пойте здравицу Застольную, Бесшабашную раздоль! Солнцень в солнцень. Ярцень в ярцень. Для венчального дворца Растворяйте — распахните Души — алые сердца! Пусть указан путь Да будет — Хоровод звучальных дней! Друг про друга Не забудет, Кто пьет чару Всех полней! Солнцень в солнцень. Ярцень в ярцень. В песнях, пьяных без вина, Разгадайте смысл чудесный: Нам ли юность не дана? Пойте, крылья огвевейные, Взгляд бросая в небеса. Славьте дни разгульно-лейные, Раздувайте паруса! Солнцень в солнцень. Ярцень в ярцень, Закружилась карусель. Быстры круги, Искры други, Задружилась развесель. Хабба — абба — хабба — абба, Ннай-ннай-ннай! Эй, раскаччивай! И — ювь.

(Свист в четыре пальца.)

<1916>

Иронический памятник

Комитрагический Моей души вой Разливен, будто на Каме пикник. Долго ли буду Стоять я живой — Из ядреного мяса памятник. Пожалуйста, Громче смотрите Во все колокола и глаза, — Это я — ваш покоритель (Огонь рожал в устах), Воспевающий жизни против и за. А вы, эй, публика, Только всегда капут Пригвождали на чугунные памятники, Сегодня иное — Живой гляжу на толпу. Я нарочно приехал с Каменки. Довольно Обманывать великих поэтов — Чья жизнь Пчелы многотрудней, Творящих тропическое лето Там, Где вы стынете от стужи будней. Пора Возносить песнебойцев При жизни на пьедестал: Пускай таланты утроятся, — Чтоб каждый из вас — Чудом стал. Я знаю, Когда будем покойниками, Вы удивитесь нашей Изумительной скромности. А теперь обзываете разбойниками — Гениальных детей современности. Чтить и славить Привыкли вы мертвых, Наворачивая памятники с галками (Пусть, мол, садятся галки), А живых нас — Истинных, вольных и гордых — Готовы исколотитъ скалками Без смекалки. Какая вы, публика, Злая да каменная — Будто у всех внутри зима. Но, Поэт — один пламенный я — Разожгу до весны футуризма. Какая вы, публика, Странная да шершавая. Знаю, что высотой Вам наскучу. На аэроплане Летавший в Варшаве, я Часто видел внизу Муравьиную кучу. И никому не было дела До футуриста-летчика. Толпа на базарах, в аллее, У кофеен галдела Или на юбилее Заводчика. Разве нужна Гениальность наживам, Бакалейно-коммерческим клубам? Вот почему Перед вами живым Я стою одиноким Колумбом. Жизнь — Поэма моя — Это призрак на миг, Как на Каме пикник Иль звено пролетающей птицы. О, пусть Из мяса и песен мой памятник Только единой Любимой приснится.

1916

Слова и слова

Зимний вечер синеюще-белый, Будто как у любимой боа. А я парень застенчивый, кроткий, несмелый, Ей пою — и слова — и слова. Весь талант мой — моя гибкостройность Из напевных и творческих слов И моя небовая покорность Перед Чудом чарующих снов. Мой талант — мое детское сердце — Солнцевейное сердце стихов. Мое счастье и крест страстотерпца, Посох мой — у друзей-пастухов. Зимний вечер синеюше-белый, Будто как у любимой боа. А я парень застенчивый, кроткий, несмелый, Ей пою — и слова — и слова. Весь талант мой — из слов симфонический Перезвонный к сердцам карнавал. Кубок мой навсегда фантастический Я навеки в словах пировал. Зимний вечер пушистый и хрусткий, И скользит и блестит санный путь; Полумесяц, лимонный и узкий, Собирается в звездную муть. Мой талант футуриста-Поэта — Удивлять вознесением слов, Жизнь пройдет — пронесется комета, И останется тайна основ. И останется тайна томлений, Песниянных легенд волшебства, Да останется рыцарский гений Для любви, для мечты-божества. Зимний вечер синеюще-белый, Будто как у любимой боа. А я парень застенчивый, кроткий, несмелый, Ей пою опьяненно слова.