Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период) - Горький Максим - Страница 98

98

8 апреля 1916

«Руки люблю…»

Руки люблю Целовать, и люблю Имена раздавать, И еще — раскрывать Двери! — Настежь — в темную ночь! Голову сжав, Слушать, как тяжкий шаг Где-то легчает, Нан ветер качает Сонный, бессонный Лес. Ах, ночь! Где-то бегут ключи, Ко сну — клонит. Сплю почти. Где-то в ночи Человек тонет.

27 Мая 1916

«В огромном городе моем — ночь…»

В огромном городе моем — ночь. Из дома сонного иду — прочь, И люди думают: жена, дочь, — А я запомнила одно: ночь. Июльский ветер мне метет — путь, И где-то музыка в окне — чуть. Ах, нынче ветру до зари — дуть Сквозь стенки тонкие груди́ — в грудь. Есть черный тополь, и в окне — свет, И звон на башне, и в руке — цвет, И шаг вот этот — никому — вслед, И тень вот эта, а меня — нет. Огни — как нити золотых бус, Ночного листика во рту — вкус. Освободите от дневных уз, Друзья, поймите, что я вам — снюсь.

17 июля 1916

Москва

«После бессонной ночи слабеет тело…»

После бессонной ночи слабеет тело, Милым становится и не своим, — ничьим. В медленных жилах еще завывают стрелы — И улыбаешься людям, как серафим. После бессонной ночи слабеют руки, И глубоко́ равнодушен и враг и друг. Целая радуга — в каждом случайном звуке, И на морозе Флоренцией пахнет вдруг. Нежно светлеют губы, и тень золоче Возле запавших глаз. Это ночь зажгла Этот светлейший лик, — и от темной ночи Только одно темнеет у нас — глаза.

19 июня 1916

«Нынче я гость небесный…»

Нынче я гость небесный В стране твоей. Я видела бессонницу леса И сон полей. Где-то в ночи́ подковы Взрывали траву. Тяжко вздохнула корова В сонном хлеву. Расскажу тебе с грустью, С нежностью всей, Про сторожа-гуся И спящих гусей. Руки тонули в песьей шерсти́. Пес был — сед. Потом, к шести, Начался́ рассвет.

20 июля 1916

«Сегодня ночью я одна в ночи…»

Сегодня ночью я одна в ночи́ — Бессонная, бездомная черница! — Сегодня ночью у меня ключи От всех ворот единственной столицы! Бессонница меня толкнула в путь. — О, как же ты прекрасен, тусклый Кремль мой! — Сегодня ночью я целую в грудь — Всю круглую воюющую землю! Вздымаются не волосы — а мех, И душный ветер прямо в душу дует. Сегодня ночью я жалею всех, — Кого жалеют и кого целуют.

1 августа 1916

«Нежно-нежно, тонко-тонко…»

Нежно-нежно, тонко-тонко Что-то свистнуло в сосне. Черноглазого ребенка Я увидела во сне. Так у сосенки у красной Каплет жаркая смола. Так в ночи́ моей прекрасной Ходит по сердцу пила.

8 августа 1916

«Черная, как зрачок, как зрачок, сосущая…»

Черная, как зрачок, как зрачок, сосущая Свет — люблю тебя, зоркая ночь. Голосу дай мне воспеть тебя, о праматерь Песен, в чьей длани узда четырех ветров. Клича тебя, славословя тебя, я только Раковина, где еще не умолк океан. Ночь! Я уже нагляделась в зрачки человека! Испепели меня, черное солнце — ночь!

9 августа 1916

«Кто спит по ночам? Никто не спит!..»

Кто спит по ночам? Никто не спит! Ребенок в люльке своей кричат, Старик над смертью своей сидит, Кто молод — с милою говорит, Ей в губы дышит, в глаза глядит. Заснешь — проснешься ли здесь опять? Успеем, успеем, успеем спать! А зоркий сторож из дома в дом Проходит с розовым фонарем, И дробным рокотом над подушкой Рокочет ярая колотушка: — Не спи! крепись! говорю добром! А то — вечный сон! а то — вечный дом!

12 декабря 1916

«Вот опять окно…»

Вот опять окно, Где опять не спят. Может — пьют вино, Может — так сидят. Или просто — рук Не разнимут двое. В каждом доме, друг, Есть окно таков. Крик разлук и встреч — Ты, окно в ночи! Может — сотни свеч, Может — три свечи… Нет и нет уму Моему — покоя. И в моем дому Завелось такое. Помолись, дружок, за бессонный дом, За окно с огнем!