- Клюев Николай Алексеевич - Страница 128

Как будто юноша-племянник

Дернб у старого пруда

Веселым заступом корчует,

А сам поет, в ладони дует,

Готовя вереску и льну

Пятидесятую весну!

8У пихты волосата лапа,

Чтоб крынку лунную зацапать,

И ель расставила силки

В зеленой зыби у реки

На зайца с облачною шёрсткой.

На лысине коряги жесткой

Светляк затеплил огонек,

И белка пляшет наутек

В смазливой рыжей душегрейке.

У зяблика на пухлой шейке

Зияет звонкая кровинка...

Куда, проталая тропинка,

Ты сердце зимнее влечешь —

На новоселье иль на нож,

Или под вьюгу поцелуев?

Я — тот же тяжколобый Клюев,

С рублёвской прорисью зрачков,

Где глыбкий рай и кубок снов, —

Его пригубить нестерпимо!

Лишь дружба птичкой из Салима

Купает крылышки в пучине,

Чтоб стать, как небо, нежно-синей,

И брызги слез — целящий ливень,

Послать в житейское мурьё,

Рождая радуги копье,

И в сердце гром озимосвежий!

Бреду тропинкою медвежьей;

Уж сорок пять лестных пролетай

Совятами у смерти в сети!

Их палый пух — мои стихи...

Как страшно черные грехи

Нести к порогу дружбы юной!

Содрогнись, памятник чугунный,

Испепелится дата лет,

Я — пихта ярая, поэт,

Ищу любви, как лось сохатый,

Сорокалетние заплаты

Сдираю с кровью и коню

Пучок фиалок подаю:

Отведай, за мое здоровье!

Хозяин в чуме — изголовье —

Лесной пожар в пурге кудрей...

О разум! Хворост серых дней!

Не вами молодость водима!

Волшебной птичкой из Салима

Журчит подснежный поцелуй...

Кукушка пьяная, кукуй,

На много зим, ядреных вёсен,

Чтоб цвел брусничник, бор был росен,

И за лешонком в ярь и просинь

Нырял скуластый ветродуй!

9

Приласкать бы собаку

Или с бурей поспорить!

Красногубому маку

Шепелявит цикорий:

«Подружимся, любимый!

Ты — сыночек, я — батька!»

Аист цокает: «На-тка,

Знать, младенчик у Клима!»

Птица, кланяюсь низко,

Принеси мне малютку!

Уж котилася киска,

Рябка парит закутку!

Уж на яблоне завязь,

Как сосцы иль кровинка,

И болотной купаве

Повитуха — тростинка!

Только я без собаки

У лежанки остылой, —

Ковылем в буераке

Серебрится мой милый

Или звездочкой росной -

Голубые ресницы...

Только рифмою постной

Не скулите, страницы!

У поэта — трын-доля

До могильной лопаты...

Сын, как вятское поле,

Жаворонково златый!

Сын — калина над кровлей,

Весь в улыбках и пчелках,

И зовут его Толей —

Тополя у проселка!

Пью весеннее имя,

Словно борозды ливень,

С ним тепло и в Нарыме

Сердцу — розовой сливе!

И не ломит над бровью,

Что у мурочки — цапик,

На влюбленность коровью,

На подсолнечник в шляпе

Я смотрю спозаранка,

Забияка и козырь,

И по жилам-полянкам

Резво прыгают козы!

10

Я женился на тюльпане,

Всех пригожей и румяней,

Пестик золотой.

Он звенит в моем закуте,

Зяблым листиком на пруте, —

Бубенец лесной!

И в избушке закоптелой

Розовеет его тело,

Голубеет бровь.

10 В мой пробор, в седины прялки,

Как сестра, вплела фиалки

Зимняя любовь!

Камелек пылает ярче,

Мурка пухлая не плачет,

Курочка с яйцом,

И в зеленом огородце

Проросло салатом солнце,

Пестрым кабачком!

Хвост в репейнике, Валетка

20 Гусю старому соседка,

Напрягла сосцы:

Ощенюсь, мол, для хозяйки

Самоедской белой лайкой

В лен да огурцы!

Глядь, и добрая буренка

Долговязого теленка

Ластит языком!

Мой тюльпан благоухает

В бородатом терпком рае

30 Лебединым сном.

Старость, старость, напоследки

Сбылась сказка самоедки

Про медведя-Рум!

Как любил бурнастый Пай-я

Белокрылого из рая

Под еловый шум.

Да забыл в чувале щелку

Позаткнуть косматой елкой,—

Пай-я улетел!

40 С той поры хворает бурый:

Не влюбляйся, лысый, сдуру

В голубой удел!

Ах, ужель тюльпан завянет

На покошенной поляне —

На моей груди?!

Он же тренькает сверчково

Балалаечное слово:

«Прялочка, пряди!»

Сладко верить новоженцу,

50 Осиянному оконцу,

Поцелуям хвой!

Кровь колотится почасту,

И подальше прячешь заступ

С гробовой доской!

11

Среди цветов купаве цвесть

Не приведется в милом поле,

Она у озера в неволе,

Чтоб водяницам мёрды плесть

Иль под берестяной луной

Слезинки утирать косой!

Лишь у глазастого сома,

Где слюдяные терема

Таят сусеки скатных зерен,

Купава позабудет горе

И, чашей запрокинув груди,

Сома увидит на запруде —

С зеленой лунной бородищей, —

Он лапушку свою отыщет

И приголубит слаще ката,

Челном разбитым без возврата!