- Клюев Николай Алексеевич - Страница 44

Что, как путник, стукнет в дверь

Ангел с ветвью благовестья.

<1913>

147

От дрёмы, от теми-вин?

Накренились деды-овины.

Садится за прясло луна,

Как глаз помутнело-совиный.

На просини елей кресты,

Узорно литье и чеканка...

Пробрезжило. Будит кусты

Заливчатым криком зарянка.

Загукала в роще желна,

Витлюк потянул на болото...

В избе заслюдела стена,

Как риза, рябой позолотой.

Встречая дремучий рассвет,

В углу, как святой безымянный,

По лестовке молится дед,

Белесым лучом осиянный.

<1913>

14

8Я дома. Хмарой-тишиной

Меня встречают близь и дали.

Тепла лежанка, за стеной

Старухи-ели задремали.

Их не добудится пурга,

Ни зверь, ни окрик человечий...

Чу! С домовихой кочерга

Зашепелявили у печи.

Какая жуть. Мошник-петух

На жердке мреет, как куделя,

И отряхает зимний пух —

Предвестьем буйного апреля.

<1913>

149

Осинник гулче, ельник глуше,

Снега туманней и скудней.

В пару берлог разъели уши

У медвежат ватаги вшей.

У сосен стброжки вершины,

Пахуч и бур стволов янтарь.

На разопрелые низины

Летит с мошнухою глухарь.

Бреду зареющей опушкой, —

На сучьях пляшет солнопёк...

Вон над прижухлою избушкой

Виляет беличий дымок.

Там коротают час досужий

За думой дед, за пряжей мать...

Бурлят ключи, в лесные лужи

Глядится пней и кочек рать.

150

Теплятся звезды-лучинки,

В воздухе марь и теплынь, —

Веселы будут отжинки,

В скирдах духмяна полынь.

Спят за омежками риги,

Роща — пристанище мглы,

Будут пахучи ковриги,

Зимние избы теплы.

Минет пора обмолота,

Пуща развихрит листы, —

Будет добычна охота,

Лоски на стлищах холсты.

Месяц засветит лучинкой,

Скрипнет под лаптем снежок...

Колобы будут с начинкой,

Парень матёр и высок.

<1913>

151

Чернь,1 проталины, навозом,

Капустною прелью тянет с гряд.

Ушли метелица с морозом,

Оставив марту снежный плат.

И за неделю март-портняжка

Из плата выкроил зипун,

Наделял дыр, где пол запашка,

На воротник нашил галун.

Кому достанется обнова?..

Трухлявы кочки, в поле сырь,

И на заре, в глуши еловой,

Как ангелок, поет снегирь.

Капели реже, тропки суше,

Ручьи скатилися в долок...

Глядь, на припёке лен кукуший

Вздувает сизый огонек.

<1913>

152

Оскал февральского окна

Глотает залпы, космы дыма...

В углу убитая жена

Лежит строга и недвижима.

Толпятся тени у стены,

Зловеще отблески маячат...

В полях неведомой страны

Наездник с пленницею скачет.

Хватают косы ковыли,

Как стебли, свесилися руки,

А конь летит в огне, в пыли,

И за погоню нет поруки.

Прости, прости! В ковыль и мглу

Тебя умчал ездок крылатый...

Как воры, шепчутся в углу

Кирка с могильною лопатой.

<1913>

153

Ах вы, цветики, цветы лазоревы,

Алоцветней вы красной зорюшки,

Скоротечней вы быстрой реченьки!

Как на вас, цветы, лют мороз падет,

На муравушку белый утренник, —

Сгубит зябель цвет, корень выстудит!

Ах ты, дитятко, свет-Миколушка,

Как дубравный дуб — ты матёр-станлив,

Поглядеть кому — сердцу завистно,

Да осилит дуб душегуб-топор,

Моготу твою — штоф зеленого!

На горе стоит ёлочка,

Под кудрявою — светелочка,

Во светелке красны девушки сидят,

На кажинной брилянтиновый наряд,

На единой дочке вдовиной —

Посконь с серою мешковиной.

Наезжали ко светлице соколья —

Всё гостиные, купецки сыновья,

Выбирали себе женок по уму,

Увозили распригожих в Кострому,

Оставляли по залавочкам труху —

Вдовью дочерь Миколашке-питуху.

<1914>

154

Я люблю цыганские кочевья,

Свист костра и ржанье жеребят,

Под луной, как призраки, деревья

И ночной железный листопад.

Я люблю кладбищенской сторожки

Нежилой, пугающий уют,

Дальний звон и с крестиками ложки,