Черная вдова - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 88

— Как это что?! — возмутились на том конце провода. — Вы хотите сказать, что уже забыли мою Светочку? Так? И как вы провели с ней позавчерашнюю ночь в вашем номере, тоже не помните?

«Вот это оборотец! — чертыхнулся про себя Виктор Павлович. — Интересно, это правда или шантаж?»

Он лихорадочно соображал, как среагировать на слова Елизаветы Николаевны, но ничего в голову не приходило.

— Слушаю… — совсем уж невпопад сказал он.

— Что вы заладили: слушаю, слушаю! — перешла на крик оскорблённая мать. — Не держите меня за идиотку! Света моя единственная дочь, и я не дам её в обиду! Ей ещё нет и шестнадцати лет! Понимаете? Воспользоваться детской наивностью и надругаться! О, я не посмотрю на ваш пост, слышите?!

— Конечно… — ответил капитан, стараясь придать своему голосу растерянность и озабоченность.

— Я буду драться за Свету! — грозно пообещали на том конце провода. — И не остановлюсь ни перед чем! Вы, наверное, уже хватились своих документов, не так ли?

— Ну?

— И не ищите! — торжествовала Елизавета Николаевна. — Они у меня! Да-да, паспорт, служебное удостоверение и партийный билет!

— Смотрите-ка, — хмыкнул капитан.

— Не верите? Могу прочитать все данные!

— Сделайте одолжение, — попросил Жур.

Мама Светы сообщила все подробности, касающиеся документов: где, когда и кем выданы, номера и даты.

— Не нужно обладать богатой фантазией, чтобы представить, что произойдёт с вами, если я передам документы с соответствующими объяснениями министру или в ЦК! Уверяю: от вас останется одно мокрое место!

— Что вы хотите? — выдержав паузу, спросил капитан.

Теперь на некоторое время замолчала обиженная мать.

— У вас есть возможность замолить свою вину перед обманутой девочкой,

— наконец произнесла она с трагической интонацией. — Я имею в виду денежную компенсацию.

— Сколько вы хотите?

— Десять тысяч. Наличными и сегодня. В обмен на документы.

— Это слишком, — недовольно заметил Жур.

— Смотрите, вам куда дороже обойдётся, если я…

— Но у меня нет на руках такой суммы, — продолжал рядиться капитан.

— С вашими знакомствами не составит труда собрать эту сумму, — усмехнулась на том конце провода мамаша. — Только свистните!

— Хорошо, — снова немного повременив, сказал Виктор Павлович. — Как это можно сделать практически?

— Здание главпочтамта, надеюсь, знаете?

— Конечно.

— Перед ним фонтан… Я буду стоять возле дельфина.

— Как я узнаю вас?

— Среднего роста, шатенка, стрижка короткая, — стала объяснять Елизавета Николаевна. — На мне будет платье цвета электрик, в руках — чёрная лаковая сумочка и журнал «Здоровье». А в чем будете вы?

— Вы шутите, — строго произнёс капитан. — При моем-то положении! Нет, приеду не я, а мой товарищ…

— Понимаю, понимаю… Валентин Эдуардович, наверное?

— Кто-кто? — переспросил Жур, сделав вид, что не расслышал.

— Ну, Блинцов, что так старается для вас.

— Нет, приедет Владимир Иванович, — с начальственной ноткой произнёс Жур и описал внешность коллеги, которого решил послать на встречу. — Вы не сомневайтесь, он сам вас узнает. В котором часу желаете встретиться?

— В пять вечера.

— Лучше попозже.

— В семь вечера устроит?

— Вполне, — дал согласие Виктор Павлович. — Договорились.

В трубке послышались гудки. Измайлов, выглянув из гостиной, позвал Жура.

— Извините, товарищи, — сказал капитан понятым, — я вас оставлю на пару минут…

Зайдя к Измайлову, он с облегчением произнёс:

— Вот вам и разгадка, где документы Варламова.

— Думаете, у этой женщины? — недоверчиво посмотрел на него прокурор.

— Уверен, — кивнул Виктор Павлович. — Она приводила такие подробности из документов, которые вряд ли возможно выдумать. А вот в том, что она Елизавета Николаевна, и Светлана есть Светлана, тем более — что это мать и дочь — ой как сомневаюсь!

— Интересно, этот замминистра действительно был любителем клубнички или стал жертвой аферистов? — задумчиво произнёс Захар Петрович.

— Посмотрим, что скажет несчастная мать и погубленное дитя, — усмехнулся Жур.

— Да почему вы отодвинули свидание? — поинтересовался прокурор. — Ведь, как говорится, куй железо, пока горячо.

— Ну, во-первых, было бы несолидно предлагать встречу тут же. Да и подозрительно… Во-вторых, надо же подготовиться к этой встрече. В-третьих, я хочу подстраховать коллегу, который пойдёт на свидание, а мне надо встретиться со Сторожук. Помните потерпевшую из Трускавца?

— А как же! Вы так и не дали мне знать о результатах вчерашнего допроса.

— Пожалуйста, могу сейчас, — начал было капитан.

Но Измайлов, посмотрев на часы, остановил его:

— Некогда, Виктор Павлович, теперь уж в другой раз. Мне нужно срочно сообщить о смерти Варламова местному начальству и московскому. Вы тут заканчивайте оформлять бумаги и опечатайте номер. Я поехал в горком.

Старший оперуполномоченный вернулся к Зуеву и дежурной по этажу.

Часть шестая

Звонки, звонки, звонки. Они раздавались непрерывно с утра в кабинете старшего следователя по особо важным делам при Прокуроре РСФСР Игоря Андреевича Чикурова. Вернее, с тех пор как он вернулся от начальника следственной части Прокуратуры республики Олега Львовича Вербикова, поручившего ему заняться расследованием гибели Варламова.

А покинул кабинет Вербикова Чикуров всего несколько часов назад.

Игоря Андреевича беспокоило высокое начальство: своё и умершего. Когда погиб Варламов, при каких обстоятельствах, это несчастный случай или насильственная смерть — вот какие вопросы сыпались на следователя. Но что он мог ответить, если сам знал о трагической кончине заместителя министра строительства всего ничего? Информация Чикурова базировалась на скупой телефонограмме из южноморской прокуратуры.

В кармане следователя уже лежало командировочное удостоверение, однако он пока ещё не знал, когда сядет в самолёт, улетающий к берегам Чёрного моря. Нужно было многое выяснить здесь, в Москве. В семье Варламова, в министерстве, у знакомых, словом, в «среде обитания». Как ни лапидарно было сообщение из Южноморска, в нем ясно читалось, что гибель Кима Харитоновича обставлена какими-то странными обстоятельствами. И желательно было прибыть на место происшествия, имея кое-какой багаж.

Но, с другой стороны, засиживаться в столице Чикуров тоже не имел права. Хоть мудрые говорят: поспешай медленно, но в следственном деле это неприемлемо.

Руководство предложило создать следственно-оперативную группу, включив в неё ещё одного следователя — из Главного следственного управления МВД СССР, а также оперуполномоченных уголовного розыска. Такое взаимодействие, по мнению начальства, помогло бы скорее «раскрутить» дело.

Идея хорошая. Но когда встал вопрос о формировании группы, оказалось, что с кадрами в министерстве не очень-то густо. Вернее, найти свободного человека просто невозможно.

Чикуров приехал в министерство, чтобы встретиться с людьми, с которыми ему предстояло работать по южноморскому делу. Зашёл к генералу и напомнил ему, что заместитель министра согласился выделить следователя и двух оперуполномоченных угрозыска.

— Выделим, конечно, а как же! — бодро начал генерал.

— Кого конкретно? — поинтересовался Игорь Андреевич.

Генерал стал чесать затылок, полез в какой-то список и вдруг озабоченно проговорил:

— Признаться, даже не представляю… Свободных нет.

— Как же так?

— А вот так, — вздохнул генерал. — Задыхаемся! Все в разгоне… Сам небось отлично осведомлён, сколько сейчас расследуется дел о хозяйственных преступлениях, о художествах в торговле! — Он с надеждой посмотрел на Игоря Андреевича: может, войдёт в положение?

Но Чикуров входить в положение не собирался.

Генерал покряхтел, поёрзал в кресле и предложил:

— Слушай, а может, возьмёшь кота в мешке?

— То есть? — не понял следователь.