Одиннадцать сребреников - Асприн Роберт Линн - Страница 72

На деревьях, росших вдоль стены имения Корстика, не было видно свежих повреждений от недавно сломанных ветвей. А ведь эти ветви срывались и падали на дорогу, падали на Шедоуспана, и на одном из этих суков висел насквозь пронзенный Тьюварандис… Даже спешившись и пристально осмотрев дорогу, Шедоуспан не нашел на ней ни одного побега, ни одного листика. Но ведь ветки падали на дорогу, громко бились о землю, шелестели листвой… Шедоуспан не нашел ничего ни в канаве по другую сторону дороги, ни на кромке этой канавы. Зачем, во имя всех богов, не говоря уже о Пламени, Корстику понадобилось так тщательно убирать все следы той страшной ночи? Но предположим, он это сделал. Но как он вернул ветки на деревья? Может ли даже самый могущественный маг прирастить сломанные ветки обратно, чтобы и следа не осталось?

И даже час спустя, спрятавшись на дереве в роще, Шедоуспан все еще недоуменно покачивал головой. «Каким колдовским средством пользовался Корстик?» — думал он и не мог найти ответа. Он ждал тут уже больше часа и все никак не мог придумать ответ. И не мог поверить, что даже самый могущественный маг Фираки способен на такие чудеса.

Шедоуспан ждал еще почти час. Конь задремал, стоя тихо и неподвижно чуть поодаль от своего хозяина.

Коты двигались в ночном сумраке так же тихо, как и сам Шедоуспан, а может быть, еще тише. Он даже не знал о том, что они уже здесь, пока они не оказались почти под ним. С дерева Нотабль был почти неразличим в темноте, а Радуга казалась маленьким белым пятнышком. Она тихонько мяукнула совершенно по-кошачьи, и Шедоуспан спрыгнул с низкой ветви. Конь проснулся и вздернул голову.

Ганс присел на секунду, чтобы погладить котов, а потом вскочил на лошадь при помощи веревочной петли, привязанной к выступу седла. Потрепав коня по шее, он пробормотал что-то успокаивающее, а потом бросил взгляд вниз и тихонько свистнул. Пестрая кошечка прыгнула первой и без малейших усилий оказалась на свернутом одеяле позади седла. Нотабль взвился в воздух и с булькающим звуком приземлился на бедро Ганса.

— У-ух, проклятье! — пробормотал Шедоуспан и стащил здоровенного рыжего кота на седло перед собой. Ганс щелкнул языком — он уже приучил серого, что это приказ трогаться с места шагом. Спустившись с холма, Ганс въехал в городские ворота и направился на Кошенильную улицу. Тип спал под лестницей, но отнюдь не огорчился, когда его разбудили. Он должен был доехать до «Зеленого Гуся» верхом на чудесном сером коне, а там поставить его в конюшню!

Мигнариал ждала Ганса, сидя на полу с Радугой-Шуриной на коленях. Девушка гладила пестрый мех кошечки, а Шурина устами Мигнариал рассказывала о том, что удалось узнать ей и Нотаблю.

Во-первых, та необычная полоска травы, которую заметил Ганс, была не ловушкой, а островком безопасности среди ловушек!

— Что?! — недоверчиво воскликнул Ганс.

Но Мигнариал продолжала говорить то, что передавала ей Шурина. Побродив по поместью, сведущая в магии женщина в кошачьем облике узнала следующее: в особняк Корстика можно было проникнуть одним-единственным путем. Ганс наклонился вперед, ловя каждое слово, но вскоре оказалось — большая часть наставлений касалась того, что ему не следует делать.

Попробуй вскарабкаться по стене — и умрешь. Ну да, Ганс и раньше подозревал это. Залезь на гребень стены со спины лошади, как это намеревался сделать Ганс, — и погибнешь. Так пропадают блестящие замыслы, подумал Ганс и стал слушать дальше, поскольку ему не оставалось ничего другого. Он послал котов на разведку. Несомненно, то, что говорила Мигнариал, на самом деле исходило от женщины, которая была кошкой, — от Шурины. Она продолжала рассказывать.

Попытайся встать на седло и перескочить через стену с: конской спины — как это сегодня в течение нескольких часов мысленно проделывал Ганс, — и ты умрешь страшной смертью. Попробуй проникнуть в сад по ветке одного из деревьев, растущих так соблазнительно близко от стены, и попадешься точно так же, как Тьюварандис.

«Проклятье, — подумал Ганс, — у нас не осталось ни одного способа!»

Верно. И более того — выбора вообще не было. У него был один и только один способ проникнуть в дом мага Корстика: въехать в поместье через парадные ворота, галопом подскакать к широкому крыльцу, добежать до главного входа и войти в дом через переднюю дверь!

— Что?!

Совершенно верно. Взяться за ручку двери рукой в перчатке, повернуть ручку и войти.

— Но.., но я же вор! Как я вообще могу войти в переднюю дверь?

Мигнариал просто повторила:

— Повернуть ручку двери рукой в перчатке и войти. Затем голос девушки зазвучал совсем иначе, и кошка, сидевшая у нее на коленях, подняла голову, чтобы взглянуть ей в лицо. Насторожившиеся кошачьи ушки явно ловили слова, исходящие не от Шурины. На этот раз к Мигнариал пришло подлинное видение. Эти слова подсказал ей талант с'данзо, а не мысленная связь с кошкой. Взгляд Мигнариал стал отрешенным и стеклянным, а в голосе зазвучали странные нотки, хорошо знакомые Гансу. Одновременно девушка сняла с шеи медальон, подаренный ей Стриком шесть недель назад, в Лесу Девичьей Головы.

— Ганс, — сказала она, — надень этот амулет. Но это было еще не все. Ганс слушал со все возрастающим недоверием и неприятием, ибо новые прорицания Мигнариал были более чем странными. Он сидел, широко раскрыв рот и неотрывно глядя на Мигнариал.

«Вот оно, — в отчаянии думал Ганс. — Она лишилась своих способностей. Все пропало. Если я сделаю это, я буду мертв, мертв, мертв!»

Миновал день, наступила ночь, а Мигнариал не смогла сказать ничего нового. Ганс расспрашивал ее о том, что принял за пророчества, однако Мигнариал ничем не могла ему помочь. Как обычно, она не помнила ни слова из того, что сказала, и даже не знала, что она вообще что-то говорила. Ганс и коты уже подготовились к делу и собирались уходить, а Мигнариал по-прежнему ничего не могла добавить к предупреждениям Шурины или к своему собственному видению. Она явно волновалась и переживала за Ганса, однако не у в и дела ничего нового. Видение не приходило к ней. Это только заставляло обоих еще сильнее переживать по поводу предстоящей ночной вылазки.

На пороге Ганс и Мигнариал обнялись на прощание. Ганс почувствовал, как ногти Мигнариал впиваются ему в тело сквозь черную ткань одежды.

— Тип, наверное, уже ждет внизу с лошадью, — напомнил девушке Ганс. — Я уже дважды выезжал из города через северные ворота, а в первый раз к тому же была вся эта.., суматоха в поместье Корстика. Стражники могут что-нибудь заподозрить. Я лучше проеду через южные ворота, по той дороге, по которой мы прибыли в Фираку. Я сперва объеду город по кругу, а потом поеду вверх на Холм.

— Я знаю, милый, — пробормотала Мигнариал. Да, Ганс понимал, что она знает это. Он уже три раза говорил ей. Однако он все еще надеялся, что к девушке придет новое видение, и не хотел, чтобы она искала его не в той стороне. То, что Мигнариал наговорила ему прежде, было чистым безумием! Несомненно, ее талант с'данзо обманул ее.

Но уже пора было уходить, а Мигнариал нечего было добавить. Ганс крепко обнял ее, отступил на шаг и в течение нескольких секунд смотрел на нее. Потом зашагал вниз по лестнице. Коты следовали за ним. Когда Ганс оглянулся назад, Мигнариал все еще стояла в дверях. Она казалась такой маленькой и хрупкой… Шедоуспан спустился вниз, слыша за спиной равномерный мягкий топоток — это коты прыгали по ступеням. Обе передние лапы, пауза, обе задние лапы, обе передние…

Тип ждал на улице, держа коня под уздцы. Серый был явно возбужден, хотя ночные прогулки за город и вверх по холму, казалось, должны были уже войти у него в привычку. Мальчишка вошел в дом, чтобы подождать возвращения Ганса внизу под лестницей. Скучать Тип не будет — он никогда не скучал. У него просто было недостаточно мозгов, чтобы соскучиться. Скрыв свои ночные одежды под плащом, Шедоуспан вскочил в седло. Коты присоединились к нему. Когда они устроились, Ганс направил коня к южным воротам. Он ехал спокойным шагом, постоянно придерживая Железногубого, и делал это не только из-за предписания закона. Шедоуспан хотел, чтобы Мигнариал в случае чего могла легко догнать его.